11 апреля – международный день защиты и памяти бывших узников фашистских концлагерей. В период Второй мировой войны миллионы людей оказались в концлагерях и стали жертвами массовых убийств и жестоких экспериментов. Среди пленных было много детей и подростков. Сколько их погибло в концентрационных лагерях? Теперь никто не ответит на этот вопрос. Известно лишь то, что из каждых десяти подростков и детей, брошенных в гитлеровские бараки, девять погибли. Воспоминания очевидцев тех событий – последняя ниточка, связывающая современное поколение с подлинной историей того времени.

О своих тяжелых детских годах журналистам районной газеты «Колос» рассказала жительница Ухоловского района Зинаида Михайловна Шелехова.

«Немцы шли, а рожь шуршала у них под ногами»

Родилась на границе Белоруссии и Польши в 1938 году. Точное место рождения не знает. Ее мама, Нина Адамовна Гриневич, умерла, когда девочке было всего шесть месяцев. Так случилось, что отец Зины Михаил Тимофеевич Карпов, женился на докторше, которая лечила маму. Перед началом войны отец написал письмо своим родителям, в котором сообщил, что привезет дочку погостить. Наверное, родители Зины предчувствовали скорое начало войны.

Мачеха, Надежда Зотикова, привезла ее в деревню Горбачевка Смоленской области, где жили бабушка и дедушка. Через неделю началась война и Надежду, как врача и военнообязанную, забрали на фронт. Отец служил на границе. Вскоре после начала войны пришла повестка о том, что он пропал без вести. Позже выяснилось, что отец был в плену. Воспитанием Зины в дальнейшем занималась ее тетя Анна Тимофеевна, сестра папы. Именно с ее слов Зинаида Михайловна рассказывает о происходящем во время войны, так как сама она в то время была еще совсем маленькой:

«Когда к нам в деревню пришла война, взрослые работали в поле: жали рожь серпами и косами и складывали в снопы. Люди говорили: «Немцы идут!». В селе было четыре порядка, а наш дом стоял на самом краю. К нему примыкал огород, огороженный жердями. Раньше в семьях было много детей: по пять, шесть, восемь человек. И вот эта ребятня вставала на жерди смотреть немцев. Как рассказывала тетя, немцы шли, как табун лошадей, а рожь громко шуршала под их сапогами. Зашли в деревню и сразу пошли по хатам. Всех из них выгнали: кого в амбар, кого в сараи. Приболевший дедушка Тимофей лежал на печи. Немцы его не тронули. Вскоре он умер.

«Маму били прикладом между лопаток…»

Рядом с деревней шли бои. Бабушка Зины (ее звали Мареха) всегда старалась помочь раненым советским солдатам и партизанам.

«Как она их в дом затаскивала и где прятала, я не знаю, наверное, в амбаре и подполе. Но одному не смогла помочь. Полицаи из местных предупредили жителей, что семьи тех, кто помогает солдатам и партизанам, будут расстреливать. Этого солдата бабушка отвела в колхозную баню. Спрятала на чердаке и обещала каждую ночь приносить еду. Несколько ночей она носила ему ужин, а однажды он не отозвался. Утром бабушка обнаружила, что солдат повесился. Оказалось, у него началась гангрена, и, видимо, он решил никого не мучить. Бабушка даже сумела его как-то похоронить на краю сада».

Тетю, которую маленькая Зина называла мамой, как и других жителей деревни, немцы забирали на работы. Людей заставляли копать противотанковые рвы.

«Они были такие глубокие, что вода стояла в них круглый год, – продолжает рассказ Зинаида Михайловна. – Помню, маму немцы гонят на работы, а я за ней бегу. А когда немец давал мне пинка, я, как щенок, летела и визжала. А маму били прикладом между лопаток. Она говорила: «Ну, все, мясо от костей отошло…».

«Все вокруг горело»

В один из дней всех жителей деревни выгнали из амбаров и сараев, продолжает рассказ наша героиня.

«Люди выкопали себе землянки на краях оврагов, как у птиц гнездышки. Шел такой бой, что неба не было видно, все вокруг горело и было в дыму. Немцы сбросили бомбу, от разрыва которой задрожала земля и людей в землянках завалило. Бабушка закрыла меня собой. Жители помогали друг другу откапывать тех, кого засыпало. Меня успели спасти, а бабушку нет. Бабушка, спасая меня, зажала мои ноги между своих. От этого мои ноги отекли, и я смогла нормально ходить только на третий день. Помню, рот был полон земли. Похоронить бабушку на кладбище не удалось, так как шли бои. Ее похоронили в саду, что находился неподалеку».

«У нас пять человек из одной хаты на войне воевали, – вспоминает наша героиня. – Сестра отца, тетя Катя, так же, как и бабушка, лечила партизан и солдат, работала в подпольном госпитале. Общая беда сплотила односельчан, но попадались и предатели, доносчики. Хорошо, что про донос вовремя узнали, подпольный госпиталь пришлось расформировать, после чего моя тетя ушла на фронт».

По дороге в Германию

В начале 1943 года жителей деревни согнали в лагерь, который находился в городе Рослове Смоленской области. Людей грузили на поезда и отправляли в Германию. Такая же участь ждала и Зину, и ее тетю, которая заменила девочке маму. Их уже погрузили в эшелон, но белорусские партизаны подорвали мост. Этот момент Зина запомнила сама, несмотря на то, что была еще совсем маленькой:

«Мы шли краем дороги по правой стороне, а с левой стороны, лязгая гусеницами, двигались немецкие танки, поэтому земля дрожала под нашими ногами. Пленных сопровождали немецкие мотоциклисты и пешие солдаты с автоматами и собаками. Нас поселили во временном лагере. Помещение это было в форме буквы «Г», по периметру стояли вышки с автоматчиками, а всю территорию оградили колючей проволокой. Я все время просилась домой, но мама говорила: «Ты что, нас расстреляют. Потерпи, скоро освободят».

Нас освободили поздней осенью 1943 года, и мы с мамой направились домой в Смоленскую область. С нами шел старичок, который то и дело спрашивал проходящих мимо солдат: «Сынки, как там, Смоленск освободили?», а ему отвечали: «А как же. Мы через Смоленск и шли».

Возвращение домой

Обессиленные и голодные пленники возвращались домой около двух недель. По пути им попадались пустующие деревни, с сожженными домами, от которых остались одни печные трубы.

У хозяев тех домов, что уцелели, путники просили ночлега и пропитания, но так как через эти деревни прошло уже много людей, часто и самим хозяевам есть было нечего. Только один раз пустили на ночлег: детей – в хату, взрослых – в сарай, и дали по одной картошке.

«Мы вернулись домой, а в доме нет ничего, одна печка. Остались спрятанное под стрехой одеяло и швейная машинка, закопанная в подполе. Мама ползала по полю, хотела найти хоть что-нибудь, чтобы поесть. Как мы эту зиму прожили, я сейчас не могу даже представить, да и не помню уже».

Мужчин в деревне почти не осталось. Работали в основном одни женщины. В окрестных лесах развелось много волков, и они стаями бегали и нападали на стада животных, ослабших от плохого корма.

«Как-то волки загрызли лошадь, – рассказывает моя собеседница. – Бригадир разделил мясо между колхозниками. А какое там мясо, если лошадь толком кормить было нечем. Она тощая была. Летом было немного полегче – собирали щавель, ягоды, грибы.

Помню еще и как долго ребятня пряталась при звуке летящих самолетов. Нам уже потом объяснили, что не надо прятаться, потому что это наши летают и гонят немца прочь».

«Вон мой батька идет!»

После войны солдаты стали возвращаться домой, и жители деревни с волнением смотрели вдаль за околицу, гадали, куда повернет человек, идущий по дороге. Все ждали своих родных с фронта. Война обездолила многие семьи. Так случилось и в семье Зинаиды Михайловны. Мачеха нашей героини Надежда спрашивала в письмах о судьбе своего мужа, но родные в тот момент ничего не знали о нем. Впоследствии Надежда вышла замуж, родила сына. Со временем прояснилась и судьба отца: он был в плену и его как военнопленного после окончания войны отправили в Архангельск на лесозаготовки. Там он познакомился с женщиной. Так судьбы некогда близких людей разошлись.

«Он писал, что живой, но мама читать не умела, просила соседей, чтобы прочитали его письма. Несмотря на то, что я была маленькой и плохо помнила отца, на шутки односельчан: «Вон твой батька идет!», отвечала, что это не мой. Но когда отца отпустили в отпуск, и он приехал к нам, я его сразу узнала и закричала: «Бабы, вон мой батька идет!». Это было в 1946 году».

Мама (тетя) Зинаиды Михайловны упала в обморок, когда увидела вернувшегося брата. Этот момент хорошо запомнила и сама героиня нашего рассказа. Остались яркие воспоминания о том, как она сидела у отца на коленях, как голова чесалась от вшей, которые тогда были у всех, как отец подстриг маленькую Зину, залечил ее болячки, вывел паразитов.

Непокоренные

«Я все время думаю, какой же сильный и мужественный наш русский народ, ведь, как мы выжили и вытерпели все, невозможно понять».

Среди многих юбилейных медалей у Зинаиды Шелеховой есть и такая, которая называется «Непокоренные». Ею награждают бывших узников фашистских концлагерей за стойкость и верность Родине, а также лиц, содействующих поддержке бывших узников фашистских концлагерей, за поддержку жертв нацизма и сохранение памяти о погибших в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. Медаль приурочена к 20-летию создания международного Союза бывших несовершеннолетних узников фашистских концлагерей.