О закладке первого научного корабля России мичман Чаплин, участник Камчатской экспедиции (1725–1730), сообщал:

«Апрель. Четверг 4. Прибыли к строению. И репортовал ботового дела ученик, который при работе, что лес к закладыванию бота весь готов. В 9 часу пополуночи, собрав всех служителей и мастеровых людей, учиня молитву и заложили бот; а потом господин капитан жаловал всех вином довольно».

Одномачтовый бот получался небольшой, но крепкий, надежный: для его создания использовали чертежи военного корабля, деревянные детали не шили гибким деревом, не крепили где можно и нельзя дубовыми шипами. В ход шли железные гвозди!

Бот Гавриила, старинный рисунок

Беринг был основательным, хладнокровным капитаном. Приказал мастеру Федору Козлову ставить первую на Камчатке верфь. Собрал на постройку довольно плотников, кузнецов, поставил к делу конопатчиков. Днями ходил вокруг взраставшего корабля, кивал довольно, а украдкой, по привычке, вздыхал – опять во всем сомневался…

К началу июня, когда бот твердо встал на воду, хотя и был еще без палубы, Беринг повелел крестить корабль. Как человека крестят – имя не дают, а нарекают рожденного в честь святого, память которого празднуют в этот день. Кораблик назвали в честь посланника Божия Святого Архистратига Архангела Гавриила.

Бот получился хороший. По килю около восемнадцати метров с небольшим гаком, ширина чуть более шести. Был на боте и трюм для грузов, и кубрик, и офицерские каюты, и, конечно, камбуз. «Так, так, – одобрительно кивал капитан в такт веселому постукиванию плотницких топориков. – Жаль, пойдем без второго судна, не дойти утлому шитику «Фортуна» до Анианского прохода – или как там его называют». Действительно, суденышко, на котором от Охотска шли к Камчатке, не было приспособлено для дальних переходов, хотя и носило имя «Фортуна». Потому высадились на камчатском берегу и далее отправились привычным путем: на собаках. Но свой гордый поход шитик совершил – первым средь морских судов обошел Камчадальский Нос (мыс Лопатка), доставил грузы для строителей бота. Довел «Фортуну» опытный кормчий из поморов Кондратий Мошков.

Берингов пролив, вид из космоса

Однако, к навигации «Фортуну» уже не поправить. «Святой Архангел Гавриил» пойдет к высокому Норду в одиночку. Только бы в море теперь быстрее! Оттуда никуда не свернешь, и тягостные сомнения уйдут прочь. Беринг посмотрел на молодого мичмана Петра Чаплина. Ему нет и тридцати, чуть постарше Чирикова. Бойкий, умелый, дело в руках спорится: что бот ему строить, что карту чертить. Таким вот дерзким и зело премудрым в мореходных науках юнцам, как Чириков и Чаплин, и надо ходить по ледяным водам, искать неоткрытые до поры острова и проливы, добывать империи новые земли, а себе морскую славу и честь. А Берингу пора бы отдохнуть. Вот сходят к Аниану, отыщут, дай Господь, Америку – и на покой.

6 июля 1728 года Петр Чаплин (будущий капитан-командор!) бодро доложил Берингу: корабль достроен. Еще самую малость – и в дальний вояж идти можно! Хоть в одну Америку, хоть в другую, а то и вокруг всей Земли!

Из записей в вахтенном журнале «Святого Гавриила», которые начинаются с 13 июля 1728 года: «В половине 2-го часа, сотворя молитву, и отвалили от берега, и поплыли вниз по реке Камчатке. […] приплыли к устью реки Камчатки и легли на якорь за противным (встречным) ветром […]»

В состав экипажа входили, по журналу: «…г-н капитан, лейтенантов 2, лекарь 1, мичман 1, квартирмейстер, матрозов 8, ботового дела ученик 1, десятник 1, барабанщик 1, солдат 9, парусник 1, канопатчик 1, плотников 5, кузнецов 2, мореход 1, толмачей из служивых 2, офицерских людей 6…». Всего на борту «Гавриила» было, по списку Чаплина, 43 человека. Командиром корабля и начальником экспедиции был Витус Йонассен Беринг, старшим помощником – лейтенант Мартын Петрович Шпанберг, помощником – лейтенант Алексей Ильич Чириков, штурманом шел мичман Петр Авраамович Чаплин. Во время плаваний обязанности штурмана выполнял также Чириков. 

Берингов пролив

Вот и двинулись, благословясь. Видел капитан, что его команда, хотя и храбрится, а особых навыков хождения в ледовых водах не имеет. Навигационных карт нет, никакой земли, которая идет с восточной стороны на норд, в помине не видать. «Авось и встретим ту землицу… А пока велел император идти на норд – будем подниматься по широтам, как по лестнице до тех пор, пока в океанские льдины не упремся. А там как Бог даст», – рассуждал Беринг, оглядывая встающий с левой, западной от корабля стороны, унылый пейзаж: скалы и камни, в которые стучат черные холодные волны.

Зато открытия идут одно за другим, даже счет им чуть не потеряли!  К 30 июля бот находился в относительной близи Анадыря. Там экипаж открыл залив Святого Креста. Еще через седмицу (неделю) с малым моряки увидели чукчей. Обитатели крайнего Востока империи ростом были высоки, телом не корявы, смотрели на беринговцев смело, открыто, но дружелюбно. Они рассказали, записано в вахтенном журнале, что «земля их делает две губы и обращается к устью Колымы, а всюду прилегло море и великие отмели, и на море, в которое впала река Колыма, всегда носит льды, о чем и от русских людей довольно верно сведано; а в соседстве у нас, кроме нашего чукотского, народа не имеется, только де слышим от родников (родственников), которые ходят на реку Колыму, что там живут русские люди, а морем, до устья Колымского, мы не хаживали, а чрез землю родники наши на оленях часто ходят, для того, что гораздо ближе; на море де знаем один остров, на котором живут люди нашего рода, а кроме того, никаких островов и земель не знаем».

Остров – или американскую «матёрую землю» видели эти северные охотники? Опять сомневался Беринг, понимая, что новые земли надо обойти со всех сторон, иначе в Адмиралтейств-коллегии к ответу призовут: почему не установил сию землицу, почему не описал?! А то, что навигация вот-вот закончится, то адмиралов не беспокоит… Давно уже они только по картам гоманским путешествуют. Беринг бормотал в нос, злословил на начальство, но осторожно, чтобы никто не слышал. Лишний донос – он лишним и бывает!

Шел бот к ледовым полям, шло время навигации. Короткое время, очень малое. Но открытия не заставили себя ждать.

Современный чертеж бота Святой Гавриил

Вдруг – вот и она, Большая земля! Кажись, Америка и есть! Моряки замерли, оглядывая появившийся вдруг из тумана громадный силуэт. Была, конечно, земля видом немалая, но привычный глаз и морской опыт капитана не подвели. «Остров. Большой, конечно, но не матерый. Назовем в честь святого Лаврентия – его память сегодня», – отдал Беринг приказ. А сам вздохнул: «Опять не Америка…»

И опять пошел бот на норд, держась милях в десяти от чукотских скал. Чириков и Чаплин усердно кладут берега на карту, промеряют глубины, спорят о течениях, ставят на бумагу долготы и широты. Будто оживает карта! Ну не карта еще, а только предварительный рисунок ее, но уже похоже, похоже! Эх, а вот понять где идет «Гавриил», не удается. Неведомый край, что и говорить. Вокруг из моря показываются спины громадных китов. Любят они прохладную воду этих мест. Киты поют, переговариваются магическими голосами… Матросы крестятся: не дай Господь за борт вывалиться – вмиг проглотит чудо-юдо морское, не подавится.

Смотрел экипаж на командира: Беринг снова раздумывал о чем-то, хмурился, бормотал вполголоса то по-русски, то на своем, скандинавском, наречии. Одно радовало его – морская карта у лейтенанта Чирикова получается куда как хороша!

Полвека спустя, в 1778 года, в этих водах, пользуясь картами, составленными моряками «Святого Гавриила», ходили команды надменных парусников «Резолюшн» и «Дискавери», эскадры великого английского капитана Джеймса Кука. 

Бухта Провидения на Чукотке

«Я должен сказать, что он (Беринг) очень хорошо обозначил этот берег, – напишет Кук, – а широ́́ты и долго́ты его мысов определил с такой точностью, которую трудно было ожидать, учитывая те способы определений, которыми он пользовался».

Вот такие мы – исконно-посконно лаптем щи хлебаем… А составили, начертили карты, которыми восхищался легендарный мореход! Позже, в тридцатых годах восемнадцатого столетия, карту Первой Камчатской экспедиции гравируют англичане, французы, она войдет в самые полные атласы мира.

Между тем опять открытие: азиатский берег круто уходит на запад! Пролив?! Да, кажется, он, Аниан! 13 августа 1728 года Беринг собрал совет офицеров: что делать дальше? Куда посоветуют направить «Гавриил» Шпанберг и Чириков?

Начали с самого молодого лейтенанта. Алексей Ильич горячился, убеждал, розовел щеками: идти надобно только на запад, там найти устье реки Колымы и убедиться – прошли проливом Анианским, а лучше сказать – Восточным! Задача экспедиции выполнена. А уж если что – и до Америки доберемся! Вот запись его слов:

«А ежели земля будет наклоняться еще N (на север), то надлежит по 25 число сего настоящего месяца в здешних местах искать место, где можно было бы зимовать, а наипаче против Чюкоцкого Носу на земле, на которой по полученной скаске от чюкоч через Петра Татаринова имеется лес».

Чукотка на карте

То есть либо в Колымских землях зимовать, либо смело идти к земле, о которой говорили чукчи. Той, что лежит против мыса, и его в следующем веке назовут мысом Дежнёва, первопроходца Аниана. Подвиг сибирского казака, как в России водится, был успешно забыт, а записи лежали под спудом других бумаг в архиве Якутска.

Шпанберг, в свою очередь, предложил трое суток идти на север до 66 градуса северной широты. Конечно, заманчиво было предложение юного Чирикова: одним гарпуном – да сразу двух китов добыть. И проливом искомым пройти, и на Большой земле зимовать. Вот вам и Анианский проход, а вот, на том же блюде – Америка! Но Беринг принял предложение Шпанберга:

«Исследовав я поданных мнений, положил свою резолюцию: ежели больше ныне будем мешкать в северных краях, опасно, чтоб в такия темные ночи и в туманы не прийтить, к такому берегу, от которого неможно будет для противных ветров отойтить, и росуждая о обстоятельстве судна… трудно нам искать в здешних краях таких мест, где зимовать, понеже иной земли, кроме Чюкоцкой, на которой народ немирный и лесу нет. А по моему мнению, лучше возвратиться назад и искать гавани на Камчатке к прозимованию».

Опять засомневался осторожный Иван Иваныч Витязь! А мог бы открыть американский Северо-Северо-Запад уже в 1728 году! Но мог ведь и не открыть… Сложно принять решение, которое людей под большой риск ставит: народ и впрямь вокруг немирно́й, отразим ли чукоч, если вдруг нападут? А как с цингой сражаться? Деревьев для костров и печей опять же нет. Чем греться будем?

Нет, рисковать нельзя. Побеждает только живой солдат. Привозит документы о плавании только уцелевший капитан.

В рапорте в Адмиралтейств-коллегию 10 марта 1730 года Беринг напишет:

«15 дня (августа 1728 г.) дошли до северной ширины (широты) 67°19‘ и длины (долготы) от устья реки Камчатки 30°14‘, а в правой стране по курсу нашему от острова земли не видал, и земля больше к северу не простирается и наклоняется к западу, и потом, рассуждал, что данный мне указ исполнил, и возвратился назад».

«Гавриил», встреча с чукчами

«Гавриил» дальше других европейских кораблей прошел на север в Тихом океане. Пересек Полярный круг, вошел в Чукотское море Северного Ледовитого океана. Моряки русского бота составили карты и уверенно могли сказать: проход Анианский уже не легенда. Он есть, и ходить им на Север и обратно можно!

А Беринг опять хмурился: вокруг корабля сгустился туман, ни зги не видно! Америка даже если и есть – не разглядишь ее в этакой дымке. Видно, придется зимовать на Камчатке, а в следующем году пойти строго на ост (восток), искать американского берега там, за бурным «морем-окияном». И никто в ту пору не мог знать, что чуть-чуть бы «Гавриилу» на северо-восток – и увидели бы мореходы Америку, открыли бы громадную часть материка!

Но – туман. Но – завершалась навигация. Но – не судьба…

Следующий, 1729 год, не принес долгожданного открытия: Америка не далась в руки русских моряков, пряталась за туманами, оберегала путь к себе океанскими волнами, остерегалась до поры.

Чукчи с оружием

Закончился морской поход, но продолжалась экспедиция. Ушел капитан Беринг по земле обратно в Санкт-Петербург докладывать о неудачном плавании. Пролив есть ли, нет ли – убедительных доказательств не сыскали. Америки не достигли, «гишпанские» города и земли, вообще, как были сказкой, так и остались. Страну Апонь (Японию), ежели по совести судить, еще искать и не начинали.

Историк Аркадий Александрович Сопоцко, наш современник, автор книги «История плавания В. Беринга на боте «Святой Гавриил» в Северный Ледовитый океан», подсчитал, что участники Первой Камчатской экспедиции на крошечном боте совершили 155 территориальных и 18 океанографических открытий, нанесли на карту 66 географических объектов! Это было короткое, но великое плавание, достойное легендарных испанских и португальских мореходов минувших столетий! Только еще труднее было оно – Север сжигал силы, отнимал здоровье, бросал в борт тяжелые льдины, душил встречными ветрами. И не будем забывать, что, двигаясь по сухопутному великому сибирскому маршруту, экспедиция определила координаты 28 пунктов пути: Тобольск – Енисейск – Илимск – Якутск – Охотск – Камчатка – Чукотский Нос – Чукотское море, которые затем вошли в «Каталог городам и знатным местам сибирским, положенным на карту, через которых тракт имели, в какой ширине и длине оные».

 В России плавание Беринга в Тихом океане оценили позитивно. «Санкт-Петербургские ведомости» опубликовали корреспонденцию о завершении Первой Камчатской экспедиции Витуса Беринга. Сообщалось, что русские мореплаватели на судах, построенных в Охотске и на Камчатке, поднялись в Полярное море значительно севернее 67° с. ш. и тем самым доказали («изобрели»), что «тамо подлинно северо-восточный проезд имеется». Далее газета подчеркивала: «Таким образом, из Лены, ежели б в северной стране лед не препятствовал, водяным путем до Камчатки, а также далее до Япана, Хины и Ост-Индии доехать возможно б было…».

173 открытия, замечательные карты, на которых обозначены более 60 новых объектов. Вот вам и незначительный итог!

А в голове Беринга зрел план, который даже в мечтах казался недостижимым, планетарным. Но это потом, потом…

Святой Гавриил, модель