«Прадед мой был женат на меньшой дочери адмирала графа Головина, первого в России андреевского кавалера и проч. Он умер очень молод и в заточении, в припадке ревности или сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах».

А. С. Пушкин.

Криминальные страсти, в центре которых оказался прадед «солнца русской поэзии» Александра Сергеевича Пушкина до сих пор не дают покоя исследователям. Перефразируя Блока, «Покой им только снится»! Хорошо, что не снится сама истлеевская драма, потому что дело оказалось весьма кровавое.

Начнем, однако, с событий торжественных и радостных – свадьбы.

Прадед поэта, Александр Петрович Пушкин (1686-1726) и дочь сподвижника Петра Первого, адмирала Головина Евдокия Ивановна (1703-1725) отметили помоловку осенью 1719 года. К слову, Головины и Пушкины в болнее ранних поколениях уже состояли в родстве, так что речь идет о людях, знавших и уважавших друг друга, как говорится, в памяти поколений.

После новомодных отмечаний наступившего года, в январе 1721 года они обвенчались по любви и согласию. Семья немедленно приступила к пополнению, уже в конце года у Александра Петровича и Евдокии Ивановны родилась дочь, общая любимица Машенька… В 1723 году молодая семья пополнилась сыном Левушкой.

Однако, не все было безоблачно в семье Пушкиных. Позже Александр Петрович посетует, что взял в жены красавицу Головнину «уже не девственну»! (по его словам). Да и служил он всего лишь в чине сержанта, правда, «по снабжению», на должности каптенармуса в лейб-гвардии Преображенском полку. Видимо, похлопотал высокопоставленный тесть-адмирал.

Литератор Игорь Шап в исследовании «Трагедия прадеда Пушкина» пишет о том, что супруги жили широко, «но это не всегда соответствовало их доходу. Александр Петрович залезал в долги…, и его заём 800 рублей в полковой канцелярии говорит о многом».

Постепенно идея о неверности супруги, которая до него познала «любовь и страсть» стала для Александра Петровича навязчивой. У него начинаются серьезные затруднения со здоровьем. Он, по высказыванию полкового лекаря, «был зело болен горячкою, отчего был в беспамятстве».

В минуты просветления ревнивец, все же, был ласков с женой – в 1724 году у Пушкиных родился сын Миша, который, увы, прожил совсем недолго… Коварная «горячка» преследовала Александра Петровича, а тут еще «вседержавное горе» – в 1725 году уходит из жизни император Российский Петр Алексеевич. Александр Петрович очень переживал по поводу кончины великого государя, коварная болезнь снова овладевает несчастным. Помимо явных помрачений рассудка унего начинаются сердечные боли, беспамятство, кровавая рвота. «Жена! – страдает больной. – Это она подсыпает мне отраву, она изменяет мне и хочет избавиться»!

Наконец, семья Пушкиных, постепенно переходящая из разряда счастливых в противоположный, перебирается из Москвы в деревню, на природу, где свежий воздух, покой и отсутствие суеты. Игорь Шап уточняет:

«Сначала они заезжают в родовую вотчину Пушкиных – в деревню Латыгори (сейчас это в Зарайском р-не Московской обл.), затем навещают родного брата Александра Петровича — Федора Пушкина в его рязанской деревне…, и в августе наконец приезжают в свою деревню Истлеево Шацкого уезда (сейчас это в Сасовском р-не Рязанской обл.)».

Историк Пичугин-Никулов пишет о названии села: «Это поселение называлось Дикое Поле, Ислеево и в XVIII веке в документах стало писаться Истлеевым. И версия, что его сожгли и оно «истлело» малоубедительна, но не исключена. Я допускаю, что название происходит от татарского имени Исляй. Раньше это была «украйна» и за Цной начиналось Дикое поле. В пограничных селениях селились служилые татары, которые охраняли границы. Потом русские переселенцы. В соседнем Огареве-Почкове есть район, который в старые времена, был заселен татарами и до сих пор называется Бастаново. Известны в Мещере и дворяне Исленьевы. Далее мы увидим в первой ревизии 1719 г. помещика Александра Петровича Пушкина — это прадед великого поэта. В этом году он обручился с 16-летней Евдокией Головиной, а в 1722 сыграли свадьбу на которой был Пётр I».

В «Полном географическом описании нашего отечества» за 1902 год село упоминается с двойным названием – Истлеево (Богородицкое). Село это в конце XVIII века принадлежало Андрею Алексеевичу Ушакову, пользовавшемуся всеобщей любовью местного сельского населения за его истинно человеколюбивое отношение к крепостным крестьянам. Когда же в 1796 году прибыли к нему на постоянное жительство вышедшие в отставку его сыновья, и престарелый отец передал им управление имением, то он скоро заметил их жестокое обращение с крестьянами, и в первые же годы XIX века написал письмо министру внутренних дел Кочубею «от оскорбленнаго отца», в котором излагал, что, так как дети его, вследствие сословного эгоизма, не могут послужить благу крестьянства, то он, Ушаков, «учиняя крестьян своих свободными, утверждает все свои земли с угодьями в вечное их владение», а в обеспечение своих детей оставляет несколько тысяч рублей. При этом он снова определил своих детей на службу и сказал: «Пусть узнают они, что такое нужда и что такое долг: тогда ко всем людям они лучше относиться будут».

Однако, вернемся к нашей драме. На свежем воздухе Александру Петровичу лучше не стало. По историческим свидетельствам, он жалуется на то, что ему опять стало «зело тошно». Он то ездит по родственникам, то без устали бьет поклоны в местной церкви. Дети напуганы, ибо папаша постоянно прощается с ними, намекая на скорую погибель. Лекари помочь не в силах, поэтому Евдокия Ивановна решается на крайний шаг – просит вызвать к больному народного целителя Анания, который живет в соседней деревне.

Тот прибыл к Пушкину, вооруженный пучками трав, лечебными корешками и старинными заговорами. Александр Петрович вознегодовал: ему кажется, что Ананий творит бесовские заклятия. Болезнь то обостряется, то отступает, припадки следуют друг за другом волнообразно. Наконец, супруга, пребывающая между тем на последнем месяце беременности, отправляет брату мужа тревожное письмо: «Государь мой, Федор Петрович, доношу тебе, брат ваш Александр Петрович в жестокой болезни, от которой не чаем животу ево спасение, изволь не мешкая, к нему в шацкую деревню в Ислеевую».

Развязка истории была трагической.

Зимнее утро. Александр Петрович с женой отправились в храм, потом отобедали и легли отдыхать, заперев дверь в комнату. И здесь муж страшно «зачудил». Ему показалось, что знахарь Ананий стоит рядом с супружеской постелью. Вознегодовавший Пушкин окончательно потерял рассудок. В припадке гнева он набрасывается на несчастную Евдокию Ивановну. Позже Александр Петрович признается: «Зело стало мне тошно без меры, пожесточалось сердце мое, закипело и как бы огонь, и бросился я на жену свою … и бил кулаками и подушками душил … и ухватил я кортик со стены, стал ея рубить тем кортиком…».

Нянька услышала шум и крики, позвала слуг…, Они ворвались в комнату и оцепенели – все вокруг было залито кровью, Евдокия лежала бездыханная, а ее супруг в ужасе сжимал ладонями голову. «И такое убивство жены своей … в беспамятстве учинил», – скажет он на следствии в феврале 1726 года.

Трогательна концовка жуткой драмы: Евдокия Ивановна на короткое время приходит в себя, исповедуется священнику и кротко просит передать отцу ее, чтобы он «Не проливал де за то мужа ее и людей их крови». После этого она покидает земной мир. Ей было всего 22 года…

Игорь Шап в «Трагедии прадеда Пушкина» повествует о том, что «вскоре в деревню приехал Федор Петрович Пушкин, и братья с телом Евдокии Ивановны выехали в Москву. 1 января 1726 года Александр Петрович явился с повинной. Его самого арестовали, завели дело, описали имущество дома, допросили слуг и всех свидетелей по этому процессу.

Известно, что на допросах Пушкин вел себя неадекватно, как совершенно невменяемый человек. Даже глава Преображенского приказа грозный князь-кесарь Иван Федорович Ромодановский не смог отдать приказ о наказании сумасшедшего. Он распорядился «… о его освобождении из тюрьмы на поруки – «понеже, он, по-видимому, весьма болен и при смерти…» и чтобы «от страха не умер безвременно и от того следствие о убивстве жены не было б безгласно».

Александра Петровича передают его родным братьям, Федору и Илье, запрещая покидать Москву. Однако, дни невменяемого душегуба были сочтены. Ученые предполагают, что вскоре после февраля 1726 года он уходит из жизни, оставив «завещательное письмо»: «…Пишу сие изустное письмо в целом уме и разуме, ежели бог переселит меня от века сего в будущую вечную жизнь…». Он просит прощения у родственников убиенной супруги и отдает последние распоряжения: «Также прошу слезно, чтоб тело мое многогрешное приказать погрести в Варсонофьевском девичьем монастыре (снесен после революции 1917 года), где положены родители наши, или где благоволите, да будет воля вашей, также прошу самим богом и пресвятой богоматерью слезно, поручаю ему с братом своим, богу и пресвятой его владычице … рожденных мною детей моих бедных, которые малые остались в горестном и во всеконечном сиротстве, воспитать и учить страху божьему…».

Как и когда оборвалась жизнь прадеда великого поэта, не знает никто. А подробности трагедии в рязанском селе Ислеево стали известны в 1980-х годах, когда пушкинистка Юдифь Левина нашла в архиве дело «О сержанте Преображенского полка Александре Петрове Пушкине, виновном в убийстве жены своей…». Документ содержал показания убийцы и его исповедальное письмо.

Все материалы спецпроекта «Рязань и рязанцы в литературе» читайте здесь.