«Как прекрасна жизнь, между прочим и потому, что человек может путешествовать!»

Из дневника И. А. Гончарова

Никто так ярко, сильно и в то же время просто не писал о Рязанском крае, как Константин Георгиевич Паустовский. Апофеозом признания в любви Рязанской земле стала его повесть «Мещерская сторона». В главе «Бескорыстие» читаем:

«На первый взгляд – это тихая и немудрая земля под неярким небом. Но чем больше узнаешь ее, тем все больше, почти до боли в сердце, начинаешь любить эту обыкновенную землю. И если придется защищать свою страну, то где-то в глубине сердца я буду знать, что я защищаю и этот клочок земли, научивший меня видеть и понимать прекрасное, как бы невзрачно на вид оно ни было, – этот лесной задумчивый край, любовь к которому не забудется, как никогда не забывается первая любовь».

Мечты о море

Однако, «лесные задумчивые края» и «тихие немудрые земли» не всегда привлекали великого писателя. В юности Паустовский, как и многие сверстники, грезил о морских волнах, дальних континентах, неведомых странах…

«Я часто воображал себе моря, туманные и золотые от вечернего штиля, далекие плаванья, когда весь мир сменяется, как быстрый калейдоскоп, за стеклами иллюминатора. Боже мой, если бы кто-нибудь догадался подарить мне хотя бы кусок окаменелой ржавчины, отбитой от старого якоря! Я бы хранил его, как драгоценность»

(Константин Паустовский, «Повесть о жизни», глава «Гардемарин»)

Люди, которые хотя бы раз поднимались на борт корабля, шли на всех парусах через океан к горизонту и, широко расставив ноги, балансировали на палубе, ощущая, как прямо сейчас совсем рядом зарождается неистовый шторм, были для него героями.

«По аллее легко шел высокий гардемарин с загорелым спокойным лицом. Прямой черный палаш висел у него на лакированном поясе. Черные ленточки с бронзовыми якорями развевались от тихого ветра. Он был весь в черном. Только яркое золото нашивок оттеняло его строгую форму […] это был пришелец из далекого легендарного мира крылатых кораблей, фрегата «Паллада», из мира всех океанов, морей, всех портовых городов, всех ветров и всех очарований, какие связаны были с живописным трудом мореплавателей!». («Повесть о жизни», глава «Гардемарин»).

Сияющие паруса «Паллады»

Известный, прежде всего, по роману Гончарова российский военный корабль под названием «Паллада», на котором Иван Александрович совершил кругосветное плавание, самым неожиданным образом даст возможность Паустовскому уже на излете жизни вспомнить о юношеских мечтах.

Знаменитый фрегат, гордость российского военного флота, был спущен на воду в 1832 году. Его принял Павел Степанович Нахимов, будущий герой Восточной (Крымской) войны, гроза турок-османов и англо-французской Антанты. Они оба – флотоводец и фрегат, падут уже порознь в неравных боях. Нахимов в 1855-м на Малаховом кургане, «Палладу» затопят в следующем году на дальневосточной окраине России. Русские моряки пустят фрегат на дно Императорской гавани, что расположена на западном берегу Татарского пролива, отделяющего Евразию от острова Сахалин. Корабль не должен был достаться врагам, стремящимся захвать тихоокеанские побережья нашей державы. Надо сказать, что англо-французские интервенты так и не взяли ни «Паллады», ни дальневосточных земель России.

Более, чем через сто лет после трагедии «Паллады» на Дальнем Востоке, в Советской гавани (бывшей Императорской) служил морской офицер Владислав Владимирович Зенцев. Уроженец Севастополя, большой поклонник творчества Паустовского, моряк вспоминал: «Там на дне Постовой бухты нашел свое последнее пристанище фрегат «Паллада», увековеченный в русской литературе Иваном Гончаровым. Но для меня это был корабль из мира Паустовского, из его несбывшейся мечты. Он так хотел быть моряком! Вспомните встреченного им гардемарина, «пришельца из легендарного мира крылатых кораблей, фрегата «Паллада»… По моей просьбе знакомый водолазный офицер поднял со дна кусок шпангоута «Паллады», я опилил его, высушил, упаковал и… поехал в отпуск».

Послание из глубин Татарского пролива

Моряк во что бы то ни стало решил подарить писателю фрагмент обшивки исторического корабля. И это ему удалось. Доживающий свой век Паустовский был взволнован как тогда, в юности, когда встретил великолепного гардемарина.

О своей встрече с классиком русской литературы Зенцев рассказывал: «Поглаживая кусок шпангоута «Паллады», Константин Георгиевич говорил о корабле и его одиссее, о счастливом для истории случае, приведшем на «Палладу» Гончарова, о поэзии дальних странствий… Расстались мы только на исходе второго часа». (Портал «Слава Севастополя», ст. «У синего моря», автор А. Калько).

В завершение нельзя не вспомнить знаменитое высказывание Константина Паустовского о книгах (статья «Умные и верные друзья»). Приведем отрывок:

«Огромный мир — заманчивый и разнообразный — врывается к нам в комнату со страниц любимых книг… Мы пересекаем экватор на фрегате «Паллада» и вместе с бесстрашным адмиралом Беллинсгаузеном слышим зловещий гул прибоя о ледяной материк Антарктиды.

Мы сталкиваемся с Пугачевым во время бурана и, взволнованные, видим слезы дикарей Новой Гвинеи, когда они провожают своего великого защитника и друга Миклухо-Маклая.

Мы склоняемся перед мужеством Чапаева и слышим громовой залп «Авроры».

Мы слышим рог Роб Роя в туманных шотландских горах, скрежет заржавленных лат Дон Кихота, топот Конька-Горбунка.

Мы работаем с командой Тимура и сражаемся на баррикадах Парижа вместе с Гаврошем.

Мы опускаемся на морское дно с капитаном Немо и вместе с Водопьяновым садимся на вечные льды Северного полюса […]

Поэтому каждый из нас волнуется, когда видит стопку новых книг. Что скрыто в них? Какие прекрасные мысли и новые события? Какие интересные люди и увлекательные познания? Читайте, читайте и читайте! Читайте не торопясь, чтобы не терять ни одной капли драгоценного содержания книг».

Читайте и путешествуйте!

И как перекликается страстный призыв Паустовского – читайте! – с другим, не менее эмоциональным восклицанием Ивана Гончарова – путешествуйте!: «Скорей же, скорей в путь! Поэзия дальних странствий исчезает не по дням, а по часам. Мы, может быть, последние путешественники, в смысле аргонавтов: на нас еще, по возвращении, взглянут с участием и завистью».

«Мы, может быть, последние путешественники…» Уже не вспыхивают на морских горизонтах белые паруса. Однако наследник знаменитого фрегата, его тезка и продолжатель славных дел – существует. Это одноименный российский учебный парусник, рекордсмен скорости, кругосветный путешественник. И есть потрясающая рязанская Мещера, где протянулись пешеходные маршруты, известные как «Тропы Паустовского». Значит, путешествие продолжается. Большое или непродолжительное, но все равно – путешествие!

А на дне Советской – Императорской – гавани и сегодня дремлет старинный корабль, прославленный писателем Иваном Гончаровым. Что снится бывшему гордому фрегату? Может быть, дальнее плавание. А возможно, он грезит о никогда не виданных им краях, где нет океана, но зато волнуются зеленые волны лесного моря – воспетой другим великим писателем рязанской Мещеры…

Все материалы спецпроекта «Рязань и рязанцы в литературе» читайте здесь.