Эта фраза принадлежит знаменитому русскому литературному критику XIX века Виссариону Григорьевичу Белинскому (1811-1848). Если быть точным, то она выглядит так:

«Рязань есть первый истинно хороший город, который я увидел. Правильное расположение улиц, их чистота, прекрасные строения, гостиные ряды, лавки – все это привело меня в крайнюю степень восторга и удивления».

Одно то, что критик отозвался о Рязани в превосходной степени, радует сердце каждого горожанина. Однако, как, когда и при каких обстоятельствах увидел такую замечательную Рязань Белинский? Написал ли он еще что-нибудь о древнем городе? Давайте разбираться.

Рязанский Белинский!?

Оказывается, будущий критик, оказавшийся в наших краях в совсем молодом возрасте, возможно, чувствовал «томление сердца» не случайно! Начнем со времен правления Великого князя Московского Василия III, при котором Рязанский край, который именовали просто Рязанью, стал принадлежать Московии. Автор «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин писал:

«Рязань вслед за Муромом и за Черниговом присоединилась к северным владениям Мономахова потомства, которые составили Российское единодержавие. Она считалась тогда лучшею и богатейшею из всех областей Государства Московского, будучи путем нашей важной торговли с Азовом и Кафою, изобилуя медом, птицами, зверями, рыбою, особенно хлебом…» [ИГР, т. VII, гл. III].

Рязанский князь Иван Иванович был пленен, а его мать, княгиня Агриппина (Аграфена) отправлена в основанную ею женскую Покровскую обитель, известную как Аграфенина пустынь. В первой четверти XVIII века обитель владела селом Белынь Нижнеломовского уезда Пензенской губернии. В этом селе служил священником отец Никифор сын Трифонов, в семье которого в 1784 году родился Григорий Никифорович, отец будущего критика. Так что связь В. Г. Белинского с рязанской землей очевидна! Кстати, поначалу он носил семейную фамилию Белынский – по названию села. При поступлении в Московский университет Виссарион изменил свою фамилию с Белынский на Белинский, как на более благозвучную.

Проездом в Рязани

В августе 1829 года молодой Белинский выехал из пензенского городка Чембара (ныне город Белинский), где он жил, в Москву для поступления в университет. Ехал он, что называется, «по случаю»: его родственник, такой же восемнадцатилетний юнец, но из богатой семьи, следовал в древнюю столицу и взял Виссариона в спутники.

По пути обладавший несомненным литературным дарованием Белинский делал заметки, которые стали основой его, скорее всего, первого произведения, написанного в том же 1829 году: «Журнала моей поездки в Москву и пребывания в оной». Написан Журнал для племянников Белинского – Алексея и Елизаветы Ивановых.

«Так как я уже при отъезде обещался вам описывать мое путешествие, – сообщал письмом Виссарион, – то теперь исполняю свое обещание. В виде повести или, лучше сказать, рассказа я вам опишу все мое пребывание в Москве со дня моего отъезда до сего дня».

Такова история появления «Журнала моей поездки…», где мы и можем прочитать о рязанских верстах в путешествии молодого Белинского, в ту пору еще – Белынского!

Старая Рязань

Вот наша  историческая гордость и печаль глазами Белинского, бывшего в Старой Рязани в первой трети XIX века. В «Журнале моей поездки в Москву и пребывания в оной» он пишет:

«…Какие пленительные и, можно сказать, единственные виды представляет Старая Рязань с своими окрестностями… Ежели станете на горе лицом к Оке, то какое величественное и восхитительное зрелище представится изумленным очам вашим: у подошвы крутизны, под ногами вашими, гордо расстилается быстрая Ока, покрытая барками; низкий, почти равный с Окою противоположный берег, желтый, песчаный, как необозримое море, теряется в своем пространстве и граничит с горизонтом в левой стороне; на возвышенном месте, которое, однако ж, гораздо ниже крутизны, на которой вы стоите, стоит Новоспасск. О, с каким восторгом, с какою гордостию, стоя на помянутой крутизне, я обозревал сии восхитительные виды! Эти места достойны, чтобы на них стоял столичный город».

Ничего не скажешь, восторженное описание! Либо рязанские места показались необыкновенно прекрасными молодому чембарцу, либо Белинский в полной степени обладал свойственной юности романтической душой! А скорее всего и то, и другое вкупе.

В губернской столице

Далее в Журнале идут те самые, известные нам строки о тогдашней Рязани, носившей еще чуть более трех десятилетий ранее описываемых событий историческое имя – Переяславль Рязанский:

«Рязань есть первый истинно хороший город, который я увидел. Правильное расположение улиц, их чистота, прекрасные строения, гостиные ряды, лавки — все это привело меня в крайнюю степень восторга и удивления. Я тут в первый раз, собственным своим опытом узнал, что в России есть прекрасные города. В Рязани улицы часто пересекаются глубокими оврагами, но через эти овраги, во всю ширину их, проведены прекрасные мосты, столь длинные, что улицы чрез них делаются совершенно ровными. Из великого числа прекрасных строений мне особенно понравилась губернская гимназия, которая наружным видом гораздо лучше московской».

Интересно написано, выразительно!

Вежливый священник

Но еще более выпуклой кажется рязанская жанровая сценка, которую разместил далее в своем Журнале Белинский:

«По приезде на постоялый двор, я первым долгом поставил побродить по улицам Рязани для осмотрения оной. Едва отошел от своей квартиры на десять шагов, как увидел подходящую ко мне духовную особу. Служитель алтарей, поравнявшись со мною, снял шляпу, как со старинным знакомым лицом, раскланялся и, пожелав доброго здоровья, козлиным голосом проблеял: «Милостивый государь! Пожалуйте отцу Ивану на бедность две копеечки». Я догадался, что в кармане достопочтеннейшего отца Ивана обретается только шесть копеек и, следовательно, недостает двух. Молча подал я ему два гроша. Тронутый и удивленный такою необычайною щедростию, он осыпал меня благословениями, благодарениями и со всех ног пустился бежать… куда же? В кабак, который находился от нас в нескольких шагах…».

Чего же так жаждал попавшийся Белинскому священнослужитель? Известно, чего – суммы в восемь копеек, на которые в 30-е годы позапрошлого века можно было купить шкалик водки! Вожделенная емкость крепкого в разных губерниях стоила от семи до десяти копеек. К сведению: «шкалик» в те годы – это от 60 до 75 граммов напитка. Так что батюшке надо было совсем чуть-чуть! Хотя из уважения к сану ему в кабаке могли долить и до ста граммов…

«Прелестное царство очарований…»

О Рязани у Белинского есть и другие заметки и высказывания, например:

«Не буду много хвалить сей город, только скажу, как Чембар хуже Пензы, так Пенза хуже Рязани».

Или еще:

«Не могу вам описать всех достопримечательностей Рязани, всех впечатлений, которые она на меня произвела… Скажу вам только, что я почитал себя перенесенным невидимою силою в прелестное царство очарований и так разгулялся по этому царству-государству, что с большим трудом мог найти свою квартиру и то уже случайно».

С многочисленными резными домиками и домами побольше, деревьями, садами в каждом дворе, тяжелыми ветками яблонь с налитыми плодами, выглядывавшими из-за заборов, с церквями, гордящимися медальными куполами, с кремлем – и грандиозной древней историей!

Помнишь, ты меня из классной
Увела и указала
На разлив Оки с вершины
Исторического вала.

Этот вал, кой-где разрытый,
Был твердыней земляною
В оны дни, когда рязанцы
Бились с дикого ордою.

Подо мной таились клады,
Надо мной стрижи звенели,
Выше — в небе, — над Рязанью,
К югу лебеди летели…

Почти через полвека после путешествия Белинского появятся на свет эти строки рязанского поэта Якова Петровича Полонского – в стихотворении «Письма к музе» (1877 г.). Простые, чистые и раздумчивые, они до сих пор волнуют. Как же хочется, обернувшись назад, заглянуть туда, за горизонт времени, чтобы увидеть древний город, которым восхищались великие предки и который мы так любим сегодня!

Все материалы спецпроекта «Рязань и рязанцы в литературе» читайте здесь.