Мой дед Яков Сергеевич Лобов родился в селе Федотьево 7 октября 1911 года вторым ребенком в семье: кроме старшего брата у него были еще две младшие сестры. Дед работал в колхозе кузнецом, роста небольшого, но коренастый, а в жены он взял Матрену Семеновну Ермакову, на которую посматривали многие женихи, но кто же против кузнеца устоит-то! Поженились они в 1933 году, когда деду было 22 года, а его избраннице 19 лет. В 1934 году родилась у них первая дочь Нина (моя мама), в 1937-м – Зинаида, а в 1939-м – Клавдия.

Зинаида умерла в возрасте одного года от «глотошной» (в те годы так называли скарлатину, круп или дифтерит – болезни, которые еще не умели лечить). Яков Сергеевич сбил детский гробик и отнес под мышкой с веревкой через плечо на федотьевское кладбище, сам выкопал могилу и захоронил, что при этом он чувствовал – одному Богу известно…

Когда дед работал в кузнице, моя мама Нина маленькой девочкой носила ему собранный в узелок нехитрый обед, бабушка Матрена наставляла ее: «Сама не ешь, все отдай отцу». А Яков Сергеевич, обделяя себя, самое вкусное отдавал дочке.

В 1939-м деда призвали в армию, сначала он участвовал в Польской операции Красной Армии, затем воевал в финскую. В 1940–1941 годах работал инструктором по военной подготовке новобранцев в с. Панино. Время было суровое, особенно для военнослужащих, но иногда дед тайком ночью ходил пешком из Панина в Федотьево повидать семью, дочек не будил, а только смотрел на них спящих, а свою жену, думаю, обнимал крепко и сразу возвращался назад.

Моя бабушка Матрена (1914 года рождения) и ее мама Ермакова Наталья Степановна (девичья фамилия Першина, 1896 года рождения) родом из деревни Мокрицы. Прабабушка Наталья до революции работала прислугой у барыни в селе Городец, овдовела в 18 лет: ее муж, мой прадед, Семен Петрович Ермаков, погиб в Первую мировую. В 1915 году нужда заставила прабабушку пойти в жены к многодетному вдовцу в село Федотьево, перед войной она уехала в Ленинград на заработки, попала в блокаду, но выжила, где-то в 1943 году вернулась в Федотьево.

С начала Великой Отечественной войны Якова Лобова мобилизовали на фронт. Осенью 1943 года на него пришла похоронка (из 561-го стрелкового полка 91-й стрелковой дивизии, город Мелитополь Украинской ССР). Его семья плакали вместе с почтальонкой. А через месяц получили от него письмо из госпиталя: был тяжело ранен, и его посчитали убитым.

Сержант Лобов пропал без вести 18 августа 1944 года в районе деревни Кликоляй на границе Литовской и Латвийской ССР, погиб в 33 года (служил в 1382-м стрелковом полку 87-й стрелковой дивизии).

Уходя на войну, дед наказал бабушке: «Будет трудно и тяжко – продавай все, что можно, только оставь сверлильный станок». Она сохранила его, в нашей семье в память о деде и сейчас хранятся этот станок, две фотографии да два письма-треугольника.

Его вдова, моя бабушка Матрена Семеновна Лобова, осталась одна с малолетними дочками на руках, всю жизнь работала в колхозе села Федотьево дояркой. От ручной дойки у нее кулаки были больше, чем у заправского мужика. Особенно тяжело было летом, когда приходилось трижды в сутки ходить на ферму и пешком за несколько километров в лес к пасущемуся там стаду коров. Порой, вспоминая погибшего на войне своего мужа, бабушка поговаривала, что если б он был живой, то жили бы по-другому, и судьба была бы иной у всех…

Но несмотря ни на что выстояли, а выстояв, победили!

Бабушка Матрена, потерявшая в Первую мировую отца, в Великую Отечественную – мужа, настрадавшаяся и изработавшаяся, имея только начальное образование, до конца дней своих спрашивала постоянно меня, внука: «Будет ли война?» На этот случай у нее всегда был припас скомкавшейся соли, не менее трех пудов, две большие кадушки соленых огурцов, в амбаре под потолком висела сетка с десятками коробков спичек, имелся большой запас пожелтевшей засоленной свинины, в углу стояли небольшие жернова, а на перекладине висели вековые тулупы, картошкой был забит весь подпол доверху.

Все публикации цикла «Герои Победы» читайте здесь