15 февраля 1989 года закончился вывод советских войск из Афганистана. Последняя колонна прошла по Мосту Дружбы через Амударью. В Афганистане остались только несколько отрядов погранвойск и пленные советские солдаты.

В боевых действиях в Афганистане участвовали около 3500 уроженцев Рязанской области. 137 погибли. Сегодня в области живут 2702 участника тех событий.

К 30-летию вывода войск мы пообщались с некоторыми из них. Получилось 30 историй, 30 судеб, 30 разных взглядов на те события. Наши герои вспоминают неохотно. И тем ценнее их рассказы.  

«Все было правильно». Воин-афганец из Рязанского района рассказал о своей службе⇒

Петр Тазов из Ермишинского района: «Я не герой, таких нас было – тысячи»⇒

«Афганцы» из Сасовского района рассказали о войне, которой не было⇒

«Своих не бросаем – ни в жизни, ни в смерти». Воин-афганец целый год выяснял судьбу пропавшего без вести сослуживца⇒

Иван Мулин из Пителинского района за службу в Афганистане получил две медали «За отвагу»⇒

Борис Сайфутдинов: «Воспитание не позволяло нам сомневаться»⇒

«Обыкновенный шофер» Александр Антоновский афганские дороги не забудет никогда⇒

 «Настоящий мужчина должен в армии служить», — считает ветеран войны в Афганистане Сергей Дубко⇒

«Афганец» Анатолий Чикалов из Ермишинского района: «Опасность чаще всего подстерегала ночью» ⇒

Клепиковец Владимир Тареев описал события Афганской войны в книге ⇒

Иван Козлов прошел Афган, а затем тридцать лет проработал в прокуратуре Пителинского района ⇒

Владимир Язынин: «Именно в Афганистане я научился по-настоящему ценить жизнь и дружбу» ⇒

Николай Копылов из Путятинского района фильмы про войну в Афганистане никогда не смотрит ⇒

 Георгий Ребрунов: «Забыть про них мы не имеем права»⇒

 Сергей Волков: «Никогда нельзя привыкнуть к смерти товарищей»⇒
 

 «Это был наш долг. И я его выполнил». Житель Рязанского района рассказал о буднях в Афганистане ⇒

 Александр Судницын из Путятина покинул Афганистан в числе последних советских военнослужащих⇒

Александр Сучков из Чучковского района воевал не ради почестей⇒

Александр Ткаченко: «Все два года ни на минуту не выпускал автомат из рук»⇒

В Скопинской школе № 5 бережно хранят письма героя-афганца Вячеслава Полякова⇒

Виктор Алевкин до сих пор благодарен неизвестным вертолетчикам, отбившим его расчет от моджахедов⇒

 Виктор Ванин из Милославского считает, что армия это школа жизни ⇒

 Владимир Никушин из Рязанского района воевал в Афганистане на танке с надписью «Рязань»⇒

  
Сергей Фадеев из Путятинского района прожил полтора года среди гор и войны⇒

Сергей Мишин из Старожиловского района до сих пор помнит вкус ледяной горной воды Афганистана⇒

На стене скопинской школы № 1 установят памятные доски в честь двух героев-афганцев⇒

Николай Фомин из Чучковского района: «Пусть Афган останется в одном из прошлых снов…»⇒

Михаил Филиппов из Старожиловского района: «Это был наш долг, и мы его выполнили»⇒

Владимир Ладутько из Рыбновского района рассказал, как служил в Афганистане на пункте управления полетами⇒

Как Анатолий Хохлов из Гремяк прикрывал в Афганистане военного корреспондента Михаила Лещинского⇒

Валерий Хромушкин из Кораблинского района: «Оставаться в стороне у нас не принято»⇒

Михаил Губанов: «Показывать свой страх никто не хотел»⇒

Олег Бирюков из Ряжска рассказал об охоте за караванам и «Стингерами» в Афганистане⇒

Алексей Сорокин и после ранения остался в строю⇒

Воину-афганцу Александру Ульянову до сих пор снится война⇒

Владимир Кудинов и его товарищи спасли от смерти семерых солдат⇒

Валерий Вислогузов покинул Афганистан одним из последних⇒

---

«Все было правильно». Воин-афганец из Рязанского района рассказал о своей службе

В середине февраля исполняется 30 лет с того дня, как наши войска ушли из Афганистана. Одним из тех, кто в те далекие годы помогал законным властям ДРА бороться с зарождавшимся международным терроризмом и исламским радикализмом, был житель поселка Мурмино Александр Митрофанов.

Александр родился в Липецкой области. После школы он уехал в подмосковную Балашиху, где окончил строительное ПТУ. Потом перебрался к матери в поселок Мурмино Рязанского района. Через год Александра призвали в армию, он попал в элиту армии – ВДВ.

В 1982 году парня направили в Афганистан.

– Я тогда был в «учебке» в Прибалтике, – вспоминает мужчина. – Нас собрали и сказали: «Тот, тот и тот – у вас есть возможность послужить в Афганистане». Мы согласились, конечно. Это был осознанный выбор – все-таки росли мы в Советском Союзе, и воспитание получили соответствующее. И слова «интернациональный долг» были для нас не пустым звуком.

Александр служил в 357-м полку 103-й воздушно-десантной дивизии. Расквартирован полк был в крепости Бала-Хиссар в Кабуле.

– 8 мая мы прибыли на место. 9-го отметили День Победы. А уже 10-го для нас началась война, – рассказывает Митрофанов. – В течение тех трех месяцев, что я провел в Кабуле, постоянно участвовал в рейдах.

Основными задачами, которые ставило перед Александром и его сослуживцами командование, были сопровождение колонн и засады. Много раз приходилось выезжать на выручку другим частям.

В конце июля того же года батальон, усиленный артиллеристами и минометчиками, отправился в провинцию Бамиан, где Митрофанов и пробыл до конца службы в ДРА.

Дважды он был легко ранен осколками – в подбородок и плечо. А самое серьезное ранение Александр получил в правое предплечье. Одна из рот отправилась в засаду, но сама попала в засаду душманов, и Александр был среди тех, кто ее выручал. В том бою в местечке Малаван погибли 7 его сослуживцев, 24 (в том числе и Александр) были ранены… За этот страшный бой Митрофанов был награжден орденом Красной Звезды.

Домой он вернулся осенью 1983 года в звании сержанта.

– Я считаю, что все тогда было правильно. Местное население к нам относилось очень хорошо, – уверен Александр. – Да, эхо той войны аукается нам до сих пор. Как это можно передать словами? Именно там мы познали настоящую мужскую дружбу, узнали, что такое смерть и отношение к жизни. И это не просто высокопарные фразы, это все действительно так и было. Мы с ребятами по сей день встречаемся, и все друг другу – братья и самые лучшие друзья.

Петр Тазов из Ермишинского района: «Я не герой, таких нас было – тысячи»

 Петр Тазов служил в Афганистане с декабря 1981 по ноябрь 1983 года. Был освобожденным секретарем комсомольской организации отдельного радиотехнического батальона ПВО, единственного в Афганистане.

– Батальон охранял воздушные границы страны со всех сторон, – рассказывает Петр Ильич. – Радиолокационные роты располагались в Кабуле, Баграме, Кандагаре, Джелалабаде, Газни и Шинданде. У нас было порядка восьмисот комсомольцев и около ста беспартийных.

Как только меня избрали секретарем комсомольской организации в Рязанском высшем командном училище связи, где я служил после окончания этого же училища, так сразу в Афганистан и направили. Мы сменили ребят, которые попали туда первыми. Поначалу жили в палатках, потом поставили «модули» – сборные щитовые дома. В Кабуле мы стояли в районе международного аэропорта. Это на равнине, до гор далеко. Но бывало, на палатки падали пули на излете.

Батальон нес круглосуточное боевое дежурство. Очень часто во время обстрелов из строя выходила техника. Приходилось отправлять на ремонт в Термез. Чтобы пригнать ее назад, собирали колонну. Душманы нас обстреливали. Нам приходилось останавливаться и отстреливаться. Я даже не могу назвать это боем. Взрослые обученные воевать мужики против наших безусых ребят.

И главной задачей было сохранить им жизнь. Порой и кричишь во время обстрела (а иногда они длились минут по двадцать – двадцать пять), чтоб из-под машин не высовывались. И зачастую эту технику сразу вновь на ремонт отгонять приходилось.

У Петра Ильича – ряд наград, одна из них – медаль «За отвагу».

– Она как раз за сопровождение колонны, – вспоминает майор запаса. – Мы гнали технику связи из Термеза. До Пули-Хумри – равнина, а вот до Баграма нас два раза обстреливали. Но все бойцы остались живы, одного лишь ранили по ногам. Но все зажило! Госпиталь в Кабуле был очень хороший. А вот заболевших желтухой (а она косила ребят будь здоров, почище пуль) сразу отправляли в Союз. Я не герой, таких нас было – тысячи. Мы просто служили, служили там, куда отправила Родина. Как тогда говорили, выполняли свой интернациональный долг, защищали южные рубежи нашей Родины. 

«Афганцы» из Сасовского района рассказали о войне, которой не было

 

Даже спустя четверть века по поводу этой необъявленной войны идет много пересудов. Мол, не нужна она была совсем, эта война. Мол, наши парни гибли и становились калеками там зазря. Ведь все равно мы там не победили. Только кто осмелится сказать об этом в глаза тем людям, в памяти которых до сих пор стоят картины смерти их товарищей? Тому, кто и сейчас по ночам вскакивает в холодном поту, потому что ему снится, как подкрадываются душманы. Или тем, кто после тех событий опустился на самое «дно» общества, того самого, которому вдруг оказался не нужен ни он сам, ни то, во что он верил и защищал с оружием в руках. У воспоминаний нет срока давности. И жалости у них тоже нет. 

Председатель сасовского «Союза ветеранов боевых действий» Олег Цепилов рассказал:

— В Сасовском районе сейчас около ста сорока «афганцев». Было больше. Кто-то умер, кто-то уехал. Оставшиеся стараются встречаться хотя бы раз в год, именно 15 февраля. Эта дата памятна для нас всех. Трое из них живут в селе Алешино. Юрий Шемет – профессиональный военный, прапорщик. Александр Тишин, пограничник. И, Аминь Тюменев, бывший полковой разведчик. Трое седых мужчин, по виду ничем не отличающихся от своих ровесников, только взгляд выдает что-то… Что-то похожее на затаенную боль. 

Вспоминает Юрий Шемет, на груди которого около семнадцати различных орденов и медалей, среди которых есть даже награда правительства Афганистана, рассказывает:

— У тех, кого я знаю, согласия не спрашивали. Просто отправляли в Ташкент, оттуда уже в Афган. С теми, кто не соглашался, разбирались «особисты». Лично я должен был ехать в Йемен, или Германию, но отказался. Тогда комбриг сказал мне: «Смотри, попадешь в Афганистан». Так и вышло. Служил в трубопроводных войсках старшим техником роты, потом батальона. Мои объекты располагались на расстоянии примерно триста километров от Кушки до Шинданда. Был даже случай, когда меня с бойцами арестовали свои же пограничники. Мы же находились на территории другого государства, а прорыв трубопровода произошел на советской стороне, пришлось ехать туда. А так как мы ехали со стороны чужой страны, нас и задержали пограничники. Все-таки нарушение государственной границы. Пока ждали, когда придут документы и в штабе во всем разберутся, прошло два дня. 

Трубопровод имел стратегическое значение: по нему шел керосин, бензин, масло. И потому диверсии происходили часто. Душманы взрывали трубы почти каждый день. Приходилось защищать участок в боях. Тогда не было времени как-то обдумывать, что и зачем, был приказ. Обидно до слез было потом после службы, когда ходил по разным кабинетам, чтобы добиться льгот. Ответ был один: «Мы тебя туда не посылали». 

Александр Тишин, служивший водителем обеспечения в узбекском Термезе на границе с Афганистаном, немногословен:

— Служил как все. Был водителем бензовоза. Снабжали наши группы «горючкой». Можно сказать, что в боевых действиях и не участвовал. Так, как других война меня не коснулась. После службы женился. Сейчас занимаюсь грузоперевозками. 

Свои годы службы третий участник беседы сержант Аминь Тюменева провел в разведроте мотострелкового полка:

— В Афган попал осенью, после «учебки» в Ашхабаде. Полк стоял в Поли-Хумри, а мы иногда по несколько месяцев «лазили» по горам, выполняли спецоперации. Вообще, можно сказать, что пешком по горам я прошел весь Афганистан. Получил медаль «За Отвагу». Уже после «дембеля» поступил в Рязанский сельхозинститут, но закончить его не удалось, женился.

У Тюменева двое сыновей, младший из которых после школы собирается поступать в Рязанское училище ВДВ. Как признается, отец, на решение сына повлияло его военное прошлое. На вопрос, вспоминается ли Афган, Тюменев ответил просто: «Я же не на кухне служил». Даже человеку, не служившему в армии вовсе, станет понятно, что кроется за этими словами. В конце разговора «интернационалист» признается:

— Обидно за наши власти. Потом мы стали никому не нужны. Впрочем, наверное, как и сейчас. Я вот третий год в больнице добиваюсь путевки в госпиталь подлечиться. Пока все только уведомления непонятные приходят… Кому мы теперь нужны?

Афганская война оставила свой след в сотнях тысячах советских семей. Почти в каждом населенном пункте нашей страны есть свои «афганцы» – люди с разными судьбами, но до сих пор едиными в одном мнении, что то, что они делали в годы своей службы, было важно и нужно. И кто им возразит? Да и нужно ли?

Глава Алешинского поселения Андрей Незаленов говорит:

— Все три наших «афганца» по-прежнему в строю, они работают, участвуют в общественной жизни. В дни 30-летия вывода войск будем чествовать, слушать рассказ и ставить их подвиг в пример молодежи.

«Своих не бросаем – ни в жизни, ни в смерти». Воин-афганец Александр Митрофанов из Рязанского района целый год выяснял судьбу пропавшего без вести сослуживца

Про сержанта-десантника Александра Митрофанова, получившего три ранения и орден Красной Звезды за страшный бой у Малавана в афганской провинции Бамиан, мы уже писали. Но кроме других воспоминаний, он рассказал нам еще одну историю. И ее мы решили поведать отдельно.

Чуть больше года назад к Александру обратилась семья из Татарстана – сестра его сослуживца, без вести пропавшего в том памятном сражении, пыталась найти хоть кого-то, кто способен пролить свет на судьбу родственника. И Александр сам принялся за поиски солдата, не вернувшегося из Афгана 30 лет назад.

– Я общался с работником тамошнего музея, и рассказал им о том бое, – вспоминает Александр. – В интернете в наше время чего только не пишут – есть сообщения, что пропавшего украли, что за него просили выкуп, что взорвали… Поэтому выяснить, что именно произошло в тот августовский день, сейчас очень непросто.

Митрофанов долго искал того, кто мог бы помочь в этом деле. Наконец судьба свела его с в интернете жителем Бамиана. Совместные поиски свидетелей и участников сражения близ Малавана продолжались больше года и в конце концов привели к… бывшим моджахедам. Да, к тем самым, с которыми Александр лицом к лицу встречался в боях.

– Ни у кого из нас не осталось друг к другу ненависти, – рассказывает Александр. – Все бывшие члены банд (нам удалось даже выйти на одного главаря) выслушивали меня очень внимательно, много рассказывали, присылали видео и фотографии. Каждый пытался помочь, чем мог. Конечно, с их стороны был и меркантильный интерес: ведь за помощь в поисках, при эксгумации и отправке останков на родину они получали деньги. Но отнеслись ко мне очень хорошо. Более того, некоторые говорили, что только после прихода американских солдат в страну там поняли: русские – это настоящие люди!

Именно бывшие «духи» и рассказали, что произошло с пропавшим солдатом. По их словам, парень бросился, чтобы подобрать автомат погибшего товарища, и в этот момент в него попало несколько пуль. Дело происходило близ реки, и убитый, по-видимому, упал в воду.

Сейчас останки, предположительно принадлежащие советскому солдату, проходят экспертизу ДНК. Несмотря на то, что все факты и свидетели указывают, что это именно пропавший без вести в бою при Малаване, окончательную точку в этой истории могут поставить лишь эксперты.

Поиски Александр оплатил из своего кармана – ни общественные организации, ни кто другой ничем не помогли. Почему же мужчина потратил так много денег и времени на поиски человека, который служил в другой роте, с которым они почти не пересекались и не были знакомы?

– В наши дни это трудно объяснить. Мы были рождены совсем в другое время, и воспитывали нас не так, как сейчас, – поясняет Митрофанов. – Бой был очень страшным – банды всё подтягивались и подтягивались, нас взяли в кольцо, думали, что живыми оттуда не выберемся. Бесследно такое не проходит… Мы, прошедшие Афган, и по сей день – все одна семья. Я того человека и не видел-то, наверное, ни разу. Неважно, кем он служил, какой национальности был, но он мне брат. У нас всех была тогда одна национальность – советские. А десант своих не бросает – ни в жизни, ни в смерти.

На архивных фото — начало того самого боя в местечке Малаван, где погибли семеро сослуживцев Александра Митрофанова. 

Иван Мулин из Пителинского района за службу в Афганистане получил две медали «За отвагу»

Иван Мулин, закончив 10 классов Потапьевской средней школы, без долгих колебаний решил связать свою дальнейшую судьбу с родным краем и сельскохозяйственным производством. И это неслучайно. Его мать Любовь Ивановна, входила в число лучших животноводов совхоза «Передовик», имела правительственные награды, отец Николай Иванович – добросовестный механизатор хозяйства.

Пример родителей в большой степени повлиял на жизненный выбор парня. Иван поступил в Шацкий техникум механизации сельского хозяйства, но закончить первый курс не довелось. Весной получил повестку о призыве из военкомата.

Проводы в армию состоялись 24 мая 1986 года в Шацке, куда приехали родные, близкие и друзья. Про афганскую войну уже было хорошо известно, знали, что там погибают наши парни, но как-то и не думалось, что судьба забросит туда. Однако в поезде по пути к месту первоначальной службы сопровождавший новобранцев сержант-десантник доверительно сообщил, что после спецподготовки в учебке их забросят именно «туда».

Интересная деталь. Провожал Ивана в армию его одноклассник Николай Кленин. В областном военкомате Мулин прождал отправки три дня. А утром четвертого (в день отправки) увидел вдруг там и провожавшего его Кленина уже в качестве призывника. После этого пути их разошлись, но, как оказалось, недалеко. Из письма матери Ваня узнал, что и Кленин, и другой его одноклассник Алексей Левкин тоже служат в Афганистане.

Итак, новобранца Мулина зачислили в войска специального назначения. Огневая и физическая подготовка продолжалось полгода в городе Чирчик Ташкентской области. А осенью 1986 года часть выпуска самолетом перебросили в афганский город Шинданд. Там наш земляк попал в боевую разведроту. Участвовал в различных боевых операциях.

Наиболее серьезными и опасными считались действия по ликвидации колонн и караванов, переправляющих оружие для банд «душманов». В этом случае из несколько их рот набиралась спецгруппа (человек 20), в которую входили и разведчики, и десантники, и саперы, и связисты. Такую группу забрасывали в нужный квадрат вертолетами, но высаживали ее за много километров от места назначения, чтобы враги не засекли «вертушку». Дело в том, что местность на западе страны, где расположен Шинданд, равнинная и пустынная. Далее передвигались в темное время суток.

Иван Мулин вспоминает, что подобные марш-броски (порой двухдневные) давались нелегко, ведь помимо автомата, боеприпасов и провианта ему нужно было нести гранатомет марки АГС-18, который в собранном виде весит 42 килограмма. Поэтому нашему земляку полагались помощники, но все равно приходилось весьма туго.

Банды, сопровождавшие караваны и колонны с оружием, оказывали всегда самое ожесточенное сопротивление. В таких боях нередко гибли и наши ребята. Ивану везло – его даже ни разу не ранило.

После одной успешной операции, когда удалось захватить богатый арсенал оружия (множество автоматов, гранатометов «Стингер» и боеприпасов) рядовому Мулину была вручена медаль «За отвагу». Это случилось в сентябре 1987 года.

Часто бойцы разведроты сопровождали наши автоколонны, прикрывали их от нападения в опасных местах. Тут Иван Мулин обычно ехал «на броне», то есть на бронетранспортере, выполняя обязанности башенного пулеметчика. С одной стороны, броня надежно защищала от пуль, с другой – БТР являлся целью номер один для вражеских гранатометчиков и при попадании гранаты шансов спастись оказывалось мало.

В общем, каждое боевое задание требовало от наших солдат максимальной собранности, внимательности, расчетливости, держало в постоянном напряжении. Расслабиться можно было только на базе в Шинданде. Правда, и там мало что скрашивало суровый и необустроенный армейский быт.

Незадолго до демобилизации наш земляк получил еще одну награду, но уже от правительства республики – медаль «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».

Домой Иван вернулся 12 июня 1988 года. Восстановился в Шацком техникуме и только приступил к занятиям, как вызвали в военкомат. В чем дело? Оказалось, его «разыскивала» вторая медаль «За отвагу». И, как говорится, награда нашла героя.

Отучившись в техникуме и получив специальность, Иван Мулин стал работать в родном для себя совхозе «Передовик» механиком. Однако, как и в других краях, сельское хозяйство постепенно сворачивалось. Пришлось задуматься о дальнейшем пути в жизни. С 1994-го по 2011-й годы Иван Николаевич являлся сотрудником отдела внутренних дел по Пителинскому району. Начинал в звании младшего лейтенанта милиции, дослужился до майора, занимал должность старшего участкового уполномоченного милиции. В коллективе РОВД пользовался авторитетом, всегда был на хорошем счету. За добросовестное выполнение возложенных на него обязанностей отмечался почетными грамотами, благодарностями, награжден медалями «За отличие в службе» III и II степени, юбилейными медалями.

С ноября 2011-го и по настоящее время Иван Николаевич работает в Сасове, несет службу в качестве стрелка филиала ФГУП «Охрана» Росгвардии. Думается, и там наш земляк на хорошем счету, ведь выдержки и отваги ему не занимать.

На снимках: Иван Николаевич Мулин; редкие минуты отдыха в афганской пустыне (Иван Мулин вверху слева).

Борис Сайфутдинов: «Воспитание не позволяло нам сомневаться»

Афганская война ворвалась в жизнь Бориса Сайфутдинова в 34 года. Тайком. Без объявления. По приказу военного комиссариата. Тогда Борис Михайлович жил и работал в родном Душанбе, водил маршрутный автобус.

– По внешности я, сами видите, смуглый, хорошо подходил для внедрения в мусульманскую страну, – вспоминает Борис Михайлович. – В Душанбинском военкомате меня протестировали на знание местного диалекта – фарси – хотели взять меня как переводчика. До стопроцентного результата я не добрал пары десятков баллов, но «на карандаш» меня все равно поставили. До декабря 1979 года, перед тем как в Афганистан начали вводить советские войска, 45 дней я провел в учебке.

В Ляурской учебной части (окрестность Душанбе) старшина Сайфутдинов вспоминал порядок сборки-разборки автомата, принципы рукопашного боя, в общем, учился воевать с исламистами. Только у тех методы ведения боевых действий были не совсем для русских солдат приемлемыми. Ужасали их способы пыток, кровь стыла от вида оскверненных ими трупов русских солдат. На своей территории, где родными были каждый кустик, каждый камешек, каждый горный выступ моджахедам не составляло труда маскироваться и вести прицельный бой по советским солдатам.

– В ночь наша авторота из 80 бойцов на пароме-вертушке переправилась через Амурдарью и двинулась на Кабул, – продолжает вспоминать Борис Михайлович. – Расселившись по гарнизонам, первое время мы снабжали близлежащие части горючкой, боеприпасами, новыми бойцами. Только здесь по сообщению радио «Маяк» мы узнали, что ограниченный контингент советских войск официально вошел на территорию Демократической Республики Афганистан.

Приказы не обсуждаются. Придерживаясь военной дисциплины, Борис Сайфутдинов сопровождал караваны по афганскому серпантину. А осведомленные душманы уже поджидали их на горных склонах. Обстреливали первую и последнюю машины в колонне. Чтобы не дать им захватить автомобили с топливом, нашим солдатам приходилось сталкивать их в ущелье или взрывать.

– Когда начались первые боевые столкновения, возникли и проблемы, – рассказывает Борис Михайлович. – Неопытных во всех смыслах военнослужащих приходилось учить всему. От перепада температуры у молодых водителей глохли машины: показывали им, как избегать таких ситуаций, как ремонтировать. Оружие новобранцы держали только в учебке, а тут им надо было почти сразу же стрелять в человека. Старослужащие как могли, убеждали их, что если не выстрелишь ты, то выстрелят в тебя. Правда, это мало помогало. Тем более, что и опытным-то старослужащим не приходилось убивать…

Вспомнил Борис Сайфутдинов бой за освобождение французского посольства от душманов, в котором вытащил из-под обстрела своего командира. Перед глазами предстали его однополчане. Всплыла картина изуродованных душманами солдатских тел…

Тут у моего мужественного героя потекли слезы. Сейчас Борису Михайловичу – 74. Думаю, что те месяцы ужаса и беспричинного в отношении солдат кровопролития до сих пор не померкли в его памяти. Успокоившись, он продолжил:

– Моя командировка в Афганистан, рассчитанная на 120 дней, затянулась на 9 месяцев. Мало кто из нас догадывался, что ожидало его в чужой стране. Мы все искренне верили, что выполняем свой интернациональный долг, воспитание не позволяло нам сомневаться в приказах военного начальства. И мы все очень ждали задерживающегося увольнения. Убитых мы хоронили в сухих степях и пустынях, закладывая их тела камнями. А сверху на камне ставили звездочку…

За мужество и отвагу, проявленные при спасении своего командира из-под вражеского огня, Борис Сайфутдинов награжден орденом Красной Звезды, который он получил, что называется, вдогонку. К награде его представили в 1980 году, и только спустя 4 года Борис Сайфутдинов узнал об этом. В числе его наград имеются также медали «За отвагу», «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа», и другие.

После афганской войны Борис Сайфутдинов еще десять лет работал в таксомоторном предприятии в Душанбе. В Россию его с семьей вынудила переехать гражданская война, начавшаяся Таджикистане в девяностые годы. Он искренне надеялся, что столица союзной республики примет переселенцев с детьми, но возникли проблемы с жильем. Вспомнив, что в Рязанской области в Старожиловском районе живет его знакомый соотечественник, Борис Сайфутдинов не задумываясь, отправился к нему. Через год ему удалось обзавестись собственным домом в деревне Акулово и перевезти сюда семью.

«Обыкновенный шофер» Александр Антоновский афганские дороги не забудет никогда

Возвращаясь в прошлое тридцатипятилетней давности, Александр Антоновский, ветеран боевых действий в Афганистане, вспоминает:

– Мог ли я тогда думать, что буду выполнять свой интернационалистический долг в Афганистане? Даже и предположить не мог. О вводе советских войск в эту страну, где начался конфликт между вооруженными силами правительства ДРА с одной стороны и вооруженной оппозицией – моджахедами – с другой, узнал только тогда, когда нас привезли в город Термез, на границу с Афганистаном…

Александр Антоновский родился в селе Казачья Слобода Шацкого района в 1961 году. Учился в Казачинской средней школе. Окончил ее и решил остаться в родном селе, трудиться в колхозе имени ХХI партсъезда. В Шацком СПТУ выучился на тракториста-машиниста широкого профиля, а затем в Шацком ДОСААФ прошел программу подготовки водителя транспортных средств и получил еще одну специальность – водителя, о которой всегда мечтал.

Весной 1979 года Александра призвали в ряды Советской Армии. Азы военной науки шесть месяцев проходил в учебном подразделении войсковой части № 56717 в городе Бердичеве-2 на Украине. Надо сказать, что ему, привыкшему к крестьянскому труду парню, было не так уж и сложно постигать военную науку. Физически не был слабаком. Именно здесь он прошел программу подготовки командиров отделений. Изучал политическую и тактическую, строевую и физическую подготовки, устройство и техническое обслуживание колесных машин и другие премудрости военного дела. Навсегда запомнился ему день 2 июня 1979 года, когда он принимал военную присягу в торжественной обстановке. А 29 октября 1979 года Александру присвоили воинское звание сержант.

После учебки его направили в Раву-Русскую, красивый украинский город на границе с Венгрией. Три месяца службы здесь протекали спокойно и размеренно. И вот однажды, без лишних вопросов к командирам, им приказали “грузиться” в вагоны. Через несколько суток привезли в город Термез, на границу с Афганистаном…

– Ехали в восточном направлении. За окном была скучная картина, – вспоминает Александр. – Пески, пески, пески, иногда среди пустыни вдруг появлялись одинокие газовые вышки. Термез тоже не порадовал. Грязный узбекский городишко. Мы ходили удрученные и хмурые. Сухпайки, которые нам выдали в дорогу, у всех почти закончились. Хотелось есть. Радовало одно – вместе со мной служил земляк – чернослободец Иван Кондрашов. Вместе вспоминали свою малую родину, любимую шацкую землю. Вскоре подошли эшелоны с автомобилями и другой военной техникой. Сформировали роты, и нас стали переправлять на другой берег Амударьи, на территорию Афганистана. Мне очень не понравилась бурлящая мутноводная река – неприветливая, как и все вокруг. Километрах в 30 от границы стали дислоцироваться. Обосновались на голой местности в поле. Поставили палатки, стали обустраивать свой нехитрый солдатский быт…

Авторота, в которой служил Александр, должна была перевозить в Кундуз из Союза грузы – начиная от продуктов и заканчивая боеприпасами. Однажды их послали в Кабул за запчастями. Ехать пришлось по серпантину – горной дороге. Поднимались медленно на большую высоту.

– Страх высоты перебивала красота, открывшаяся вокруг, – продолжал Александр. –Взору предстали алые сопки с плывущими над ними кипенно-белыми облаками. Цвели маки! Такого больше не увидишь нигде! А на горных дорогах чем выше точка подъема, тем становилось все холоднее и холоднее. Вот так ехали мы и любовались пейзажами. Вдруг на нашем пути встретилась перевернутая афганская машина. Возле нее валялись коробки с рассыпавшимся крупным изюмом. Вокруг – никого. Набрали его во все карманы, наелись до отвала и захотели пить. Через несколько километров увидели горную речку с чистой, как хрусталь, водой. Стали наливать ее во фляжки – руки от холода заломило. Вот такой необычный климат в горах…

Но красота эта коварная, несущая из-за каждого угла, бугорка, кустика смерть. Душманы подстерегали на каждом шагу. И если чуть зазевался солдат – пуля не пролетала мимо. Автопоезда с грузами часто подвергались атаке со стороны моджахедов. И тогда…

– Я не думал, что меня убьют, – говорил мой собеседник, – но почему-то боялся, что ранят. Ведь автопоезд наш хоть и сопровождали бэтээры, все равно мы были открыты «духам». На пути следования автопоезда между Кундузом и Термезом располагался небольшой городок Баглан. Так вот именно тут мы не раз попадали под обстрел. Нас на дороге душманам видно хорошо, а мы их совсем не просматривали. Лишь тени от одного дома к другому мелькали. Здесь много наших пацанов полегли: Володя Хомич, ехал вместе с молодым лейтенантом, только что окончившим военное училище. Обоим автоматная очередь прошлась по груди. Машина Володи перевернулась, и они сгорели под ней. Молдаванина Васю Шугани ранило в ногу, он не справился с управлением большегрузного “Урала”, и машина перевернулась. Вторая душманская пуля остановила его сердце. Вместе с ним ехал солдат Иванов, имени его не помню, он успел выскочить из машины, побежал и… Служили в роте два друга-украинца Павел Томчук и Саша Корабчук. Хорошие были ребята, добрые. Однажды поехали в рейс за щебнем, которым мы территорию своего расположения засыпали. Ребята немного от колонны отстали. И возле того же проклятого Баглана их обстреляли из стоящей на обочине иномарки. Пашу ранили, повредили автомобиль, а Сашу душманы взяли в плен. На месте его похищения оставили одежду: гимнастерку, сапоги… После этого полк подняли по тревоге, но парня так и не нашли. Пашу через некоторое время убили. Пули попали в шею и сердце…

Перед началом нашего разговора Александр скромно сказал, что он не участвовал в ликвидации банд моджахедов, не ходил в рейды, он был просто «водилой», обыкновенным шофером.

«Обыкновенный шофер» Александр Николаевич Антоновский, рискуя жизнью, по смертельным дорогам Афганистана сделал несколько сотен рейсов, доставляя грузы. Он награжден нагрудными знаками “Гвардеец”, “Отличник Советской Армии”, медалью “Благодарность от афганского народа”, медалью Жукова, Почетной грамотой Президиума Верховного Совета СССР “За мужество и воинскую доблесть, проявленные при выполнении интернационального долга”.

Боевое задание сержант Антоновский выполнил с честью и достоинством, и вернулся на Родину. Сейчас он с семьей живет в селе Завидном. Не изменяя своей профессии шофера, трудится в Желанновском краеведческом музее, колесит по дорогам района и области. Но афганские серпантины не забудет никогда.

«Настоящий мужчина должен в армии служить», — считает ветеран войны в Афганистане Сергей Дубко 

Когда на границе через мост «Дружбы» колонны вошли в Афганистан, у Сергея Дубко начался новый этап, поделивший жизнь на «до» и «после». 19-летним парнем он с радостью пошел исполнять свой воинский долг в ряды Советской Армии. Прослужив в Чучкове 10 месяцев, написал рапорт в Афганистан. 

— У меня была возможность остаться в России, но тогда был так развит у молодежи патриотизм, что не мог остаться. Попасть в Афганистан было настоящим подвигом, – вспоминает Сергей Эдуардович. 

В то время молодой сасовский паренек еще не представлял, с чем ему придется столкнуться. Сколько нужно будет мужества, чтобы выстоять, не сломаться, честно исполнять свой долг. 

Сергей служил в войсках специального назначения – в разведке. О том времени он рассказывает с неохотой. В первый боевой выход молодые ребята ничего не поняли, было страшно. Но человек ко многому привыкает… И боевых операций с каждым днем становилось все больше. Были и потери, которые переживались с огромной болью в сердце. 

— Один из тяжелых боев у нас был, когда погиб наш товарищ, и многие получили ранения, – говорит Сергей Дубко. – Несколько подразделений вели «проческу» ущелья, а нашу группу оставили на местах вероятного отхода «духов». Часть группы из семи человек выдвинулась вперед, а другая была на возвышении в полутора километрах от первой. Но никто не ожидал, что на нас выйдет около 50 человек, они и зажали ребят в сухом русле реки. Видя, в какой тяжелой ситуации находятся наши товарищи, мы прямо в полный рост побежали им на подмогу. Тогда о себе уже не думали. Долго потом преследовали врагов в горах. 

А родители на родине даже и не знали, с какими опасностями сталкивается их сын. Сергей так и не сказал им, где служит. Только, когда за русскими воинами прилетели вертолеты, Сергей бросил родителям письмо с признанием. Как он узнал позже, отец тогда сказал: «Вернется, сначала выпорю, потом поцелую». Но, конечно, обещание свое не выполнил. 
Прошли долгие годы мирной жизни, Сергей женился, вырастил дочь. Но еще долго Афганистан всплывал в его памяти, были сны, обрывки боевых действий. Справиться с тяжелым грузом помогло пребывание в центре реабилитации для участников боевых действий. 

Сейчас Сергей Эдуардович сам помогает ветеранам. Он – член правления сасовской общественной организации «Союз ветеранов боевых действий», в которой состоит около 140 человек. Он – первый заместитель председателя. Здесь стараются объединить всех ветеранов, помогают им. Члены организации часто выступают в учебных заведенях. Сейчас занимаются сбором средств на памятник в городе Сасово и надеются, что все у них получится. 

— Выжить в Афганистане мне помогли навыки, которые дал в Чучкове боевой командир, капитан Слепов. Мы тогда считали, что настоящий мужчина должен служить в армии, в армию стремились, а не бегали от призыва. И, конечно, мужская дружба – крепкая, которая осталась на долгие годы, — говорит он.

Прямая речь

Председатель «Союза ветеранов боевых действий» Олег Цепилов:

— Сергей Дубко один из семи членов Совета нашего общества. Работает много, пользы приносит немало. Благодаря этому мы становимся всё сплочённее, помогаем друг другу. Сейчас готовимся отметить знаменательную дату.

«Афганец» Анатолий Чикалов из Ермишинского района: «Опасность чаще всего подстерегала ночью» 

Анатолий Чикалов родился 4 августа 1967 года в Савватьме Ермишинского района. В 1984 году окончил 10 классов и поступил учиться в Ермишинское СПТУ №37 на шофера. В 1985 году начал работать на комбайне в колхозе «Победа».

В то время не принято было, чтобы юноши искали способ не пойти в армию, «откосить». Служба в Советской Армии подчеркивала мужественность молодого человека, готовность нести ответственность за свои поступки, дела. Защитник Родины – это были не просто громкие слова. Анатолий Петрович до армии был такой, как все: жил, учился, работал, знал, что скоро пойдет в армию.

Его призвали 9 октября 1985 года. Отправили в «учебку» в Кировобад Азербайджанской СССР. Парень учился управлять боевой техникой, обращаться с оружием, занимался строевой подготовкой. Стал привыкать к армейской службе. С 1 февраля 1986 года по 16 ноября 1987 года – Афганистан.

Родителям сначала не писал, где находится, боялся их расстроить. Мама Анатолия вспоминает, что когда узнали, где служит сын, сильно переживали. Каждый день подгоняли время: скорей бы прошли эти два года, лишь бы живой вернулся.

– Десять первых дней мы проходили «курс молодого бойца» в Шинданде, – вспоминает он. – Было страшно и непонятно: дома – мирная жизнь, а здесь – люди с оружием, смерть рядом. Потом меня перевели в город Герат в зенитную ракетную батарею водителем БТР. Опасность чаще всего подстерегала ночью. Именно ночью мирные «дневные» жители брали в руки оружие и превращались в «душманов». Колоны БТРов передвигались от части к части. Душманы первые машины пропускали, а по последним стреляли. Учиться на этой войне приходилось на ходу и очень многому, а главное – мужеству, терпению, умение переносить боль потери товарищей. Хотя, наверное, последнему не научишься никогда.

15 ноября 1987 года был приказ о демобилизации. Анатолий Чикалов из Шинданда до Ташкента летел на самолете (восемь часов), а потом трое суток на поезде – и дома. О чем думал, когда ехал домой? О том, как это здорово – когда ты просто жив, тебя ждут, нет войны.

Прошло уже немало лет после службы в Афганистане, после вывода советских войск из этой страны. Зачем эта война была? Почему русские парни должны были погибать там, попадать в плен? Анатолий Петрович и сейчас об этом думает, но не жалеет, что ему выпала такая судьба – выполнять интернациональный долг.

Клепиковец Владимир Тареев описал события Афганской войны в книге 

Владимир Тареев родился в деревне Уткино Клепиковского района. С марта 1982 года  по март 1984 года он участвовал в боевых действиях в должности начальника штаба парашютно-десантного батальона в составе 345-го отдельного парашютно-десантного полка. За боевые отличия был награждён орденом «Красной звезды» и медалью «За боевые заслуги». О том, какие события разворачивались на его глазах и при его непосредственном участии, Владимир Иванович написал книгу — невыдуманные рассказы «По горным тропам афганской войны».

— Об афганской войне, на мой взгляд, написано мало и, как правило, авторами, которые имели представление об этой войне понаслышке, или по официальным отчётам того времени, или по рассказам очевидцев, и это, конечно, не могло не отразиться на достоверности их публикаций. Как известно, в тот период эта тема была закрытой, и люди, не соприкоснувшиеся непосредственно с этой войной, вынуждены были судить о ней в меру той информации, которая им была доступна. А ведь значительное видится на расстоянии, и поэтому я надеюсь, что мои рассказы, включённые в этот сборник, восполнят любопытство наших читателей, — пишет автор в своей книге, сразу отвечая на вопрос, почему он решил написать её.

Издание рассчитано на массового читателя, ведь написана книга простым языком, в увлекательной форме. Прочитав первый рассказ «Кадетские погоны», уже сложно её отложить, хочется прочесть до самого конца. Автор рассказывает о том, как стали разыгрываться боевые действия с когда-то мирным и дружественно настроенным афганским народом, о первых ранениях, первых потерях. Владимир Иванович рассказывает, что есть и у военных свои суеверия. Так, главный герой рассказа забывает взять с собой кадетские погоны, которые всегда носил с собой и считал их талисманом удачи. В бою он получает страшные ранения:

«Осколки он принял на лицо, которые поразили глаза, раздробили нос и подбородок. Струёй газов перебило обе ноги, и большим осколком оторвало кисть левой руки, которая болталась на коже и сухожилиях… К своему удивлению, он оказался живучим, и после длительной и хлопотливой работы хирургов сначала в Баграме, а потом в военном госпитале в Ташкенте его удалось вернуть в строй. На это ушло полгода».

Всего в книге 50 рассказов, 50 историй, которые отпечатались в памяти Владимира Ивановича. Можно по-разному оценивать значение и характер этой войны, но не что не умолит героизм и отвагу советских солдат.

Сейчас в Клепиковском районе живут около 80 «афганцев».

Иван Козлов прошел Афган, а затем тридцать лет проработал в прокуратуре Пителинского района 

Уволившись на пенсию по выслуге лет из органов прокуратуры и пробыв на заслуженном отдыхе два года, Иван Козлов все еще никак не может полностью адаптироваться к свободной, не ограниченной трудовыми обязанностями, жизни.

Эпизоды тревожных будней

– Иногда даже во сне, – говорит, улыбаясь, Иван Михайлович, – снятся эпизоды прошедших тревожных будней. Будто тебя по телефону дежурный по отделу милиции срочно вызывает на чрезвычайное происшествие. А на улице глубокая ночь, и поливает холодный дождь, и очень не хочется куда-то собираться, а ведь надо, работа такая. Преодолевая сонливую слабость, спешно одеваешься и следуешь на выход, к машине, где ждут тебя только что подъехавшие оперативные работники милиции. И уже здесь постепенно сосредотачиваешься к подготовке расследования совершенного неизвестным лицом преступления.

– Такие вот ситуации в моей работе, – продолжает рассказывать ветеран, – бывали множество раз. Со временем к ним привыкаешь, а вот близким мне людям подобные вызовы приносили немало неудобств, а главное, беспокойных часов ожидания моего возвращения.

В рядах Советской армии

– До определенного возраста я не думал и даже не предполагал, что именно защита прав человека, борьба с нарушителями общественного порядка будет моей основной обязанностью на протяжении нескольких десятков лет.

Родился я в селе Печины Шацкого района. В местной школе закончил восьмилетку. Затем учился от военкомата на курсах шоферов и получил водительское удостоверение категории «С», что позволяло мне работать на большегрузных автомашинах. В мае 1981 года был призван в ряды Советской армии. Полгода обучался в учебной десантной школе на оператора-наводчика боевой машины десанта (БМД). Школа располагалась в городе Йонава, недалеко от города Каунас Литовской республики. По окончании учебки мне присвоили воинское звание ефрейтор.

Для дальнейшего продолжения службы направили в Витебск, а затем самолетом нас перебросили в Афганистан для выполнения интернационального долга. Наш десантный полк располагался недалеко от Кабульского аэродрома. Был определен сначала в роту, а потом переведен в отдельный батальон, который дислоцировался уже ближе к Иранской границе. Задача батальона состояла в том, чтобы не допустить прохождения караванов с оружием и наркотиками к душманам. То есть постоянно участвовали в засадах, вели бои, прочесывали аулы, обезвреживали агентов разведывательных служб и вражеских боевиков.

Бой, оставшийся в памяти

– Как-то, выполнив боевую задачу, наш батальон следовал на свою постоянную базу. И тут командование получило секретную информацию, что на колонну будет совершено нападение. Командир батальона принимает решение следовать к месту назначения другой, обходной, дорогой. Но, как потом выяснилось, на это и рассчитывали душманы, умело дезинформировав нашу разведку. Как обычно, впереди колонны шли наши БМД. Двигались в тревожном ожидании. Но ничего не случалось. И вдруг прозвучал оглушительный взрыв. Это на фугасном снаряде подорвался наш ГАЗ-66, в котором находился командир батареи гранатометчиков. Моментально приготовились к отражению противника. Затем последовала команда нашим десантникам (я оказался в их числе) обеспечить охранение саперов, выискивающих замаскированные мины.

От колонны мы продвинулись метров на 200, как неожиданно раздались пулеметные и автоматные очереди. Это душманы из засады вели прицельный огонь по нам из разных стрелковых оружий. Единственным местом, где как-то можно спрятаться, была высокая трава, росшая по берегу водного арыка. Но от пуль она не спасала. Впереди себя в кустах я увидел душмана, целившего из гранатомета в сторону наших БМД.  Дал короткую очередь. Противник, потеряв равновесие, все же выстрелил, но граната разорвалась, не долетев до цели. Слева и справа маячили уже другие душманы, поливая огненным свинцом наших бойцов, укрывшихся, кто как мог на ровной местности. Прицелившись, стреляю по врагам и понимаю, что им уже никогда не подняться с земли.

В метрах 20–30 от меня вел огонь из пулемета ПКМ десантник. Благодаря ему душманам не удавалось приблизиться к нам. И вдруг этот пулемет замолкает. Первая мысль: солдат погиб, но присмотревшись, вижу, как боец старается что-то сделать с оружием, но не может справиться с ним. Бегу к нему, хватаю пулемет, ногой забиваю затвор (его заклинило) и привожу в боевое состояние. Молодой боец благодарно кивает головой, для него этот бой был первым.

Также быстро вернулся на свою позицию и оказался под огнем противника. Правда, успеваю отстреливаться. И тут чувствую, что из рук у меня автомат выбит, а по шее течет кровь. Это разрывная пуля поразила мой АКС, и осколками ранило меня в подбородок, шею и левое плечо. Впопыхах стараюсь собрать автомат, да где там, все раздроблено. Минут через 10 ко мне подбежали десантники, перевязали раны, а затем я был отправлен в медсанбат. Этот бой никогда не сотрется из моей памяти. В нем мы потеряли 5 бойцов, 16 было ранено. Потом, когда находился в госпитале, мне рассказали, что в этом сражении был убит норвежский корреспондент, находившийся среди душманов и снимавший на видеокамеру бой, длившийся не более 30 минут.

– Не ожидал, что меня удостоят какой-либо награды, но однажды, до демобилизации оставалось несколько дней, к нам из штаба полка приехало начальство и вручили четырем бойцам, в том числе и мне, по ордену Красной Звезды.

Преступник должен быть наказан!

– После увольнения поначалу вернулся в родительский дом. Потом устроился на работу в объединение «Искра» Рязанского района водителем. А затем так случилось, что был приглашен в местную прокуратуру, и в беседе с прокурором услышал от него предложение о поступлении в Саратовский юридический институт. Решил попробовать. Вступительные экзамены сдал успешно и был зачислен студентом судебно-прокурорского факультета. Это произошло в 1985 году.

После окончания учебного заведения меня направили на работу следователем прокуратуры Пителинского района. Приходилось расследовать дела о тяжких и особо тяжких преступлениях. Все они остались у меня в памяти. Так, например, некоторые жители района и сейчас помнят, как в день Пасхи, а она пришлась в 1994 году на 1 мая, в селе Темирево выстрелом из пистолета был убит молодой парень из Пителина Виктор Абросимов. Убийство это совершил житель из Балашихи Московской области. Совершив злодеяние, он попытался скрыться на легковом автомобиле, но благодаря усилиям оперативных работников милиции, был настигнут и арестован. Несмотря на явное преступление, дело оказалось не таким простым, как могло показаться на первый взгляд. Преступник всячески изворачивался, давал неверные показания. Но все же доказательная база была собрана. Дело рассматривалось в Рязанском областном суде. Преступник понес суровое наказание. Его приговорили к 15 годам лишения свободы.

Владимир Язынин: «Именно в Афганистане я научился по-настоящему ценить жизнь и дружбу» 

Провожая в начале ноября 1987 года в армию восемнадцатилетнего сына Владимира, только что окончившего Шацкое ССПТУ и устроившегося на работу в колхоз имени Кирова, жительница села Сново-Здорово Лидия Язынина не думала, что отправляет его на войну.

Солдатский долг

Из Рязани Владимира вместе с земляками отправили на пересыльный пункт в Горький, а оттуда в «учебку» в Туркмению. Еще в пути ребята поняли, что их будут готовить к отправке в Афганистан, где по-прежнему шли военные действия. Владимир попал в местечко Иолотань, расположенное недалеко от Кушки. Там в течение полугода офицеры и прапорщики, получившие боевой опыт в афганской войне, вели усиленную морально- психологическую подготовку новобранцев к участию в реальных боевых действиях. На занятиях изучали особенности менталитета населения Афганистана, правила поведения в исламском государстве, тактику действия душманов. Кроме того, их учили быстро подниматься  на возвышенности, преодолевать различные  типы склонов, учитывать

горный рельеф Афганистана, рассказывали, как вести себя во время движения в автомобильной колонне по горной местности. И что немаловажно, обращали внимание на умеренное потребление питьевой воды. Для отработки тактических действий частенько приходилось подниматься по тревоге и совершать марш-броски на расстояние от 100 до 500 километров.

После «учебки» молодых солдат погрузили в тяжелый военно-транспортный самолет АН-124 «Руслан». Он приземлился в Кабуле, где находился штаб 40-й армии генерала-полковника Бориса Громова. Владимир попал в отдельный батальон охраны и обслуживания руководства 40-й армии. Ему повезло: при распределении по ротам земляк из Пронска Андрей Чачин упросил своего офицера взять солдата к себе. Благодаря встрече с Андреем Язынину легче было начинать военную службу и привыкать к местным условиям.

Афганистан – страна горная

Перед вновь прибывшими поставили задачу: охрана Бориса Громова – командующего 40-й армией и Валентина Варенникова — начальника группы управления МО СССР в Афганистане. Что скрывать, поначалу было тяжело. В первый месяц службы абсолютно у всех был страх. Солдаты хорошо понимали, что расслабляться и ошибаться нельзя: расплата за ошибки – смерть. В трудных ситуациях Язынина спасала молитва матери и два крестика, которые она дала с собой: один нашел в кармане пиджака

еще в Иолотани, переодеваясь в военную форму, а второй Лидия Дмитриевна повесила на шею своими руками, провожая сына в армию. Рассказывая о первых днях пребывания на чужбине, Владимир Иванович с дрожью в голосе, медленно подбирая слова, произнес:

– Там все другое: небо, земля, трава, камни, вода. Невозможно привыкнуть к афганской жаре. Там все чужое. Там война. И где-то далеко – дом родной. Трудно было первые месяцы, особенно когда ходили колонной сопровождения на боевые операции. Афганистан – горная страна. Все необходимое для жизнеобеспечения гарнизонов доставлялось автомашинами. Марш колонны обычно начинался рано утром. В ходе движения не допускался разрыв между машинами, так как этим, как правило, немедленно пользовался противник – минировал дороги и нападал на отставшие машины.

В октябре 1988 года мы сопровождали колонну по маршруту Кабул–Пули-Хумри. Машин было достаточно много, колонна растянулась на несколько километров. При подходе к туннелю Саланг мятежники обстреляли два БТРа, и начался бой. Умелые действия личного состава и офицеров группы сопровождения при поддержке вызванных на помощь вертолетов не позволили уничтожить колонну: потери были минимальными. Мне пришлось вместе со всеми отстреливаться. За эту операцию получил первую медаль– «За боевые заслуги».

На войне как на войне

Профессия военного водителя в Афганистане особо ценилась. Тяжелая это работа –поднимать машину по серпантину на головокружительную высоту или пробиваться среди гор и песков в отдаленный кишлак на помощь товарищам. Когда впервые поехали на боевую операцию, Владимир, встречая колонны из других подразделений, обратил внимание на то, что на кабинах машин прикреплены таблички с названиями городов: Москва, Минск, Пенза, Брянск, Курск… В следующий поход и на машине Язынина появилась надпись: «Рязань». Это делали для того, чтобы на фронтовых дорогах встретить земляков. И сколько таких встреч было! Делились на радостях последней сигаретой, сухим пайком, говорили о доме, фотографировались на память, обменивались адресами.

Неоднократно автомобильной роте Владимира Язынина приходилось сопровождать колонны подразделений, еще с осени 1988 года постепенно выходивших из Афганистана по дороге через перевал Саланг, лежащий в горах Гиндукуша. Эта дорога связывала советский город Термез и северные районы Афганистана с центральными провинциями и Кабулом. Еще в 1964 году советские специалисты построили на перевале тоннель – своеобразную бетонную трубу со всевозможными вспомогательными галереями длиной около четырех километров и диаметром шесть метров. Душманы много раз пытались уничтожить тоннель на Саланге, чтобы прервать поток грузов и ослабить группировку «шурави», как тогда они называли наших военных. Поэтому этот важный объект хорошо охраняли подразделения дорожно-строительной бригады дорожных войск. Моджахеды предпринимали попытки его заминировать и обстрелять колонну. Сколько товарищей и сослуживцев полегло на подступах к перевалу!.. А Владимира Господь берег и мамина молитва: за время боевых действий – ни одной царапинки, хотя в таких ситуациях ему приходилось бывать, что и сейчас при воспоминаниях о том времени дух у ветерана захватывает.

В январе 1989 года батальон переместили в Мазари-Шариф. Несколько раз по заданию командования Владимир ездил в Кабул и видел, во что превратили образцовые советские казармы поселившиеся в них афганские военнослужащие правительственных сил.

Вот что вспоминает Владимир Язынин об Афганистане:

– В горных районах жила основная масса населения. Камышовый коврик на земляном полу, топчан и казан для приготовления пищи – вот и вся домашняя обстановка. Одним словом – нищета. Вместе с тем в любой лавке продавалась японская аппаратура, даже часы из Швейцарии. Привозили эти товары не столько для местных жителей, сколько для советских военнослужащих-офицеров. Мирное население относилось к нам вроде бы неплохо. Может, потому, что мы их подкармливали. Зайдешь, бывало, в кишлак, мальчишки тут же окружают и кричат: «Шурави, шурави, дай тушенку»! Удивлялся, уж очень бойко по-русски разговаривали. Мы раздавали полуголодным людям рис, муку, сахар, хлеб, растительное масло, консервы. Только эти, на первый взгляд, мирные люди творили такое, что не поддается никакому объяснению. Когда уже после вывода наших войск дослуживал в Термезе на автомашине УАЗ, мне приходилось возить генерала Варенникова в Мазари-Шариф на переговоры. От того, что иногда рассказывал по дороге военачальник, волосы дыбом вставали. Однажды рота бойцов (это было, по-моему, в 1985 или 86-м году) попала в засаду в ущелье Маравары, недалеко от пакистанской границы. Большую часть личного состава перебили, погиб и командир.

Раненых «духи» волоком подтащили к кишлаку, а всем убитым сделали контрольный выстрел в голову. Потом откуда-то появились несколько подростков в возрасте десяти–пятнадцати лет в сопровождении трех больших собак – афганских овчарок. Дети по знаку душманов с визгом и криками бросились добивать наших ребят ножами, кинжалами и топориками. Все это видел один солдат, чудом спасшийся от рук малолетних палачей и рассказавший о происшедшем командованию. А впоследствии он сошел с ума.

Домой – в Советский Союз

Автомобильный взвод Язынина, закончив войну, прошел без потерь по дороге Мазари–Шариф–Термез и 14 февраля 1989 года, с гордостью проехав по приграничному мосту через Амударью, прибыл в Советский Союз. Расквартировались на территории старинной крепости Термеза. Свой видавший виды военный КамАЗ, груженный контейнером с оборудованием командного пункта 40-й армии и штабным имуществом, пришлось поменять на легкий быстрый УАЗик, который закрепили за генералом Варенниковым. С ним Язынин еще много раз бывал в Афганистане. Уже на гражданке, спустя год после службы, за доставку ценнейшего груза на территорию Советского Союза Владимиру Ивановичу торжественно вручили вторую медаль «За боевые заслуги».

Беседуя с Языниным о событиях 30-летней давности, спросил: «Какие чувства испытывал, переправляясь через Амударью и ступив на родную землю?» Он, слегка смутившись, тихо произнес: «Скажу честно: я не помню, как проехал мост. Переживал, думал, что все это во сне происходит. И побаивался, как бы моджахеды напоследок не начали бить по нам. Так хотелось домой!»

Говоря о своем пребывании в Афганистане, Владимир Язынин тепло вспоминает своих командиров, боевого друга Володю Иняткина из Пензы, артистов, приезжавших с концертами из Союза: Иосифа Кобзона, Аллу Пугачеву, Александра Розенбаума и других.

– Понимаю, что война – это горе, смерть, страх, ужас. Но именно в Афганистане я научился по-настоящему ценить жизнь, дружбу людей, которые вдали от Родины воевали и помогали простому, бедному народу отстаивать право на лучшую жизнь, – говорит Владимир.

Когда Язынин был еще на войне, на родине, в Сново-Здорово, случилась беда: сгорел родительский дом. Мать с отцом не стали сообщать сыну о случившемся: не хотели расстраивать, зная, что ему там еще трудней. Трудолюбие родителей, помощь соседей, родственников, руководителей колхоза помогли отстроить дом заново. Придя в июле на месяц в отпуск, Владимир доделал с отцом все необходимое в доме и со спокойным сердцем отправился дослуживать последние месяцы в далекий узбекский город.

Мирные будни

Демобилизовался Владимир Иванович Язынин 21 ноября 1989 года. Устроился шофером в колхоз имени Кирова, женился, получил жилье, воспитал сына и дочь. Сейчас работает водителем автобуса, доставляет детей в школу и обратно.

Во второй половине когда-то колхозного дома, где поселился Владимир, живет еще один воин-«афганец», уроженец села Сново-Здорово Владимир Захаров, воевавший в далекой стране чуть раньше Язынина. Иногда ветераны садятся на скамеечку перед домом и вспоминают моменты своей военной биографии…

 
Николай Копылов из Путятинского района фильмы про войну в Афганистане никогда не смотрит 

Когда Николай Копылов получал аттестат зрелости и танцевал на выпускном балу, он и подумать не мог, что через год будет управлять военным «уазиком» и возить начальника автомобильной службы по дорогам Афганистана.

Окончание школы совпало с получением повестки в армию. Но сначала военный комиссар направил Николая в город Сасово на курсы шоферов.

…О войне в Афганистане было тогда известно немного, народ знал только, что миротворческие войска вошли на территорию соседнего с СССР государства для урегулирования конфликта.

– На аэродром нас привезли в нескольких машинах. Кто-то из ребят спросил командира, куда нас, и он ответил: туда, где будете загорать и зимой, и летом.

Самолет приземлился под самым южным городом Советского Союза – Кушкой. Новобранцев распределили по казармам, за отведенную территорию не выпускали, дали новую солдатскую форму, в рационе было много фруктов и сладостей. Почему меню было такое изысканное, ребята поняли лишь после того, как оказались на территории Афганистана.

– Командиры нам говорили, что мы находимся в карантине, а на самом деле они наблюдали, как у нас проходит адаптация к новому климату.

У Николая адаптация прошла хорошо, поэтому через месяц, 21 апреля 1980 года, он уже стоял на плацу воинской части 81424 в составе 59-й бригады материального обеспечения. Основной задачей бригады являлось снабжение воинских частей и соединений, расположенных в юго-западном направлении от города Хайратон, что на границе с Советским Союзом, до Джелалабада продовольствием, горюче-смазочными материалами и боеприпасами.

Через несколько дней Николай познакомился с командиром и начальником автомобильной службы, получил новенький «уазик» и выехал за пределы воинской части. В первое время ему все казалось необычным, следовал он по указанному начальником пути всегда в сопровождении охраны. Местных жителей не встречали, дорога была специально проложена в стороне от кишлаков. Но зато, когда Николай приезжал в другие воинские части, он нередко встречал своих земляков.

– Делились новостями и адресами, да что толку: военные – народ подневольный, сегодня на одном месте, завтра на другом. Но мне повезло: у нас в бригаде были ребята из разных городов Союза, но большинство из Рязанской области, и нам было о чем поговорить, даже когда письма из дома получали, читали их все вместе. О себе нам ничего такого писать не разрешали, и поэтому наши родители иногда терялись в догадках, где мы.

Отца Николая очень настораживали письма сына, в каждом из которых он писал: «Дорогие мои, за меня не беспокойтесь, у меня все хорошо, служба проходит нормально, жив-здоров, чего и вам желаю».

Не раз содержание таких писем приводило отца солдата срочной службы в районный военкомат, но и там он не находил должного ответа.

– Да что сейчас об этом говорить. Родители, конечно, догадывались, где я, но в своих письмах они ни разу мне не задали такой вопрос, чтобы мне пришлось выдумывать, что им ответить. За это им большое спасибо.

Да и что мог написать солдат, который, каждый раз выезжая за ворота части, не мог знать, вернется или нет.

Колонну, сопровождающую машину с начальником, душманы не трогали, но, когда Николай ехал в сопровождении каравана с продовольствием или горюче-смазочными материалами, редкий раз обходилось без обстрела.

– К обстрелам и засадам по пути следования колонны мы были готовы и в любую минуту могли вступить в бой, но самое страшное было, когда душманы выжидали удобный случай и нападали во время нашего отдыха.

Однажды во время небольшого привала на глазах у Николая был подстрелен один из его товарищей. Снайпер целился в голову, но, видимо, солдату не суждено было погибнуть от вражеской пули. В какой-то момент он потянулся за сигаретой, и пуля, будто ножом, срезала ухо. Кровь от раны брызнула в разные стороны, заливая лицо и шею. Для молодых ребят это было неожиданностью.

За 20 месяцев службы в Афганистане Николай видел и пережил многое, и поэтому ему очень тяжело даются воспоминания. Когда его приезжает навестить однополчанин из города Клин, бывшие воины-афганцы стараются говорить на отвлеченные темы. А фильмы про ту войну Николай никогда не смотрит.

 
Георгий Ребрунов: «Забыть про них мы не имеем права» 

Тридцать лет минуло с той поры, как последние «афганцы» ступили на родную землю. Разными вернулись домой воины-интернационалисты. Но все они о той войне рассказывают мало и неохотно.

Георгий Степанович Ребрунов служил в Афганистане с сентября 1985 по май 1987.

– Родом я из Краснодара, – говорит он. – В 1971 году меня призвали в армию. Служил в Эстонии, через полтора года подал рапорт на сверхсрочную службу. Полгода учился в Ленинграде в школе прапорщиков. А потом направили на службу в Монголию. После возвращения, через четыре года, попал в Тамбов. Был там начальником склада стрелкового вооружения. В восемьдесят пятом году меня по замене отправили в Афганистан. Выбор у меня был: Афганистан или Чернобыль. Я выбрал первое.

Попал в провинцию Газни, от Кабула километров 120. У нас была мастерская по ремонту подрывной техники и вооружения – подразделение ремроты. Хоть стрелкового оружия и много было, но ремонтировали – там же песок, он забивался в ствольные коробки, в рычаги. А когда полк собирался на задание, я исполнял обязанности завскладом – выдавал боеприпасы.

Приходилось сопровождать колонны. Мы вывозили грузы, подлежащие утилизации, – солдаты после боя сдавали трофейное оружие. Наберется два-три КамАЗа, доезжаем до Кабула, а оттуда собирается колонна – и на Термез. Обратно продукты везем. Колонну сопровождало охранение: БМП со стрелками, зенитные установки на КамАЗах, БТР-70. Плюс вертолеты, им же сверху видно, в какой расщелине душманы сидят. На дверцы машин, как правило, вешали бронежилеты, чтоб с боков не пробило. Берегли в первую очередь водителя, если вдруг его ранят и машина остановится – прекрасная мишень получится.

В полк возвращаемся – обязательно с музыкой встречает полковой оркестр. Если есть раненые, их сразу же отправляли в Кабул в госпиталь. В полковом медсанбате редко оперировали, если только была опасность растрясти при перелете, ведь вертолет же не ровно летит, старается уклониться от вражеских «стингеров».

За два года Георгий Степанович дважды был контужен, ранен в ногу. Вот об этом он говорит особенно скупо:

– Да что рассказывать? Водитель неопытный, говорил ему: «Веди машину прямо, колея в колею». Ведь по обочинам душманы фугасы закладывали. Нет, он решил, что сам знает! Переднее левое колесо – на мину, мост вырвало, нас из машины выбросило. А ранило в другой раз, во время обстрела, пуля прошила дверцу ниже бронежилета – сквозное ранение. Вылечили в санчасти. Солдаты даже с серьезными ранениями уезжали очень неохотно – здесь все свои, свой полк, своя семья.

И вот эти особые, теплые отношения «афганцы» пронесли через все годы и расстояния. Георгий Степанович признает, что у не служивших в Афганистане другие взгляды на жизнь. А прошедшие Афган – действительно одна семья.

– В 2008 году мне нужно было здоровье подлечить. А куда обратиться? Мне дали телефон Рязанского отделения «Боевого братства», ребята помогли. А из госпиталя я вернулся членом этого братства и со множеством планов. Взялся собирать ребят в районное отделение. Главной задачей было увековечивание памяти погибших товарищей. Разве можно о них забыть?

Девять лет Георгий Ребрунов возглавлял районное отделение «Боевого братства». За эти годы сделано немало – установлены мемориальные доски солдатам, погибшим в Афганистане и Чечне, открыт мемориал в Ермишинском летнем парке.

– Мне во всем помогали Сергей Малашкевич, Николай Бордачев, Андрей Капитонов, роман Тагаев и другие ребята, – продолжает Георгий Степанович. – Теперь председатель нашего «Боевого братства» – Сергей Калинин. Мы продолжаем начатое. Полтора года назад установили памятную доску Алексею Лашину, погибшему в Афганистане в 1985 году. Анатолий Хромов, Юрий Голованов, Евгений Ганин, Владимир Кузнецов… Забыть про них мы не имеем права.

Сергей Волков: «Никогда нельзя привыкнуть к смерти товарищей» 

 …Сергея Волкова из Сараевского района Афганистан встретил, как и других его сверстников, недружелюбно, зноем и песчаной пылью. Да только бы этим!

– Особой подготовки перед Афганом толком и не было, – рассказывает Сергей Николаевич. Пятимесячные курсы молодого бойца в Азербайджане, где, в основном готовили нас физически – преодолевать маршброски, прыгать с парашютом с вышки и немного стрелять. А вот с  военными специальностями – снайпера, пулеметчика, гранатометчика нас никто не знакомил. Вначале нам не говорили, где мы будем служить, но как только приняли присягу, сразу объявили – Афганистан. Тогда и не предполагали, что там будет так страшно. Душманы готовились к войне, они мастерски владели всеми видами оружия, которое шло к ним бесконечными караванами. А мы, молодые необстрелянные мальчишки волею судьбы оказавшиеся на этой самой войне, вдали от Родины, в отличии от них, совсем не умели воевать. Знаете, как мы завидовали тем, кто шел на дембель, остались живы…

Да, смерть здесь ребят поджидала за каждым углом. Они попадали в засады и заживо горели в БТРах, замертво падали под перекрестным огнем пулеметов, попадали в плен и умирали от пыток и издевательств. За 9 лет мы потеряли убитыми и умершими от ран около 14 тысяч человек, ранеными и искалеченными остались 50 тысяч, а были еще и пленные, и пропавшие без вести.

Чужая земля

– Климат в Афганистане очень тяжелый, – продолжает Сергей Николаевич. – Днем жара такая, что одежда под бронежилетом белела от соленого пота, температура воздуха достигала иногда 50 градусов и выше. И еще, почти всего хотелось пить. Но на войне об этом почти не думаешь, главное выполнить поставленную задачу. И ведь мы выполняли, зачастую – ценой жизни.

Служить наш герой попал в 3-й разведвзвод отдельной 70-й мотострелковой бригады, который  дислоцировался в  пригороде Кандагара. Это юг Афганистана.

– Наш разведвзвод занимался сопровождением колонн, освобождением попавших в засаду советских солдат, зачисткой освободившихся территорий и еще вывозом раненых. Конечно, бывало страшно, все же мы люди. Но страх уходил быстро, и вместо него появлялась ненависть к тем, кто убивал твоих друзей, сослуживцев. Чего греха таить, превосходства над «непримиримыми» ограниченный контингент не имел. Мы понимали это. И потом, они же были у себя дома, где знали каждую тропу в ущелье, каждый уголок, а для нас эта была незнакомая чужая земля. Поэтому, «духи» давали нам «прикурить» гораздо чаще, чем мы им. Вот и было страшно.

Нет срока давности войне

Да, душманы, действительно, отличались своей непредсказуемостью и жестокостью. Советские воины были для них ни чем иным, как «неверными», пришедшими на их землю, чтобы навести здесь свой порядок, и они карали их за это.

– Вы знаете, никогда нельзя привыкнуть к смерти товарищей. Помню, когда первый раз увидел убитого, это необъяснимые ощущения, которые я даже передать не могу. Потом, конечно, воспринималось все по-другому, но чтобы привыкнуть – никогда. Такое забыть нельзя. Хоть и говорят, что память интересная штука – запоминает все хорошее и выкидывает все плохое как ненужную информацию. Я не согласен с этим, все помнится, как будто и не было этих 30 лет. Сопроводив колонну, мы налетели на засаду, вступили в бой. Многие тогда получили ранения, в том числе и я. Пришлось немного полечиться в госпитале и снова на службу.

Помнит Сергей Волков и свой самый страшный бой – за точку 1007.

– Она стояла около дороги и всегда мешала душманам в их продвижении. Несколько раз они пытались стереть ее с лица земли. Вот и в тот раз там завязался бой, нам надо было вовремя прийти на помощь. Точку мы отстояли, но это был жестокий бой, чуть ли не в рукопашную. Мне больно сейчас вспоминать его. Много там ребят полегло наших. Жалко.

Советы старших помогли выжить

– Что помогало выжить? Многое. Теплые письма из дома, желанье во чтобы то ни стало выжить и помощь сослуживцев, особенно тех, кто призывался раньше нас. Они учили нас многому: как не нарваться на растяжку, как не попасть в засаду, не высовываться и не рисковать, и я благодарен им за это. Без их поддержки и науки было бы гораздо больше жертв.

Сергей Николаевич рассказывал, что позже, находясь в командировке в Северной Осетии, несмотря на все инструкции, согласно которым военнослужащие должны находиться  в боевых условиях только внутри БТРа, чаще был на броне. Еще в Афганистане старослужащие рассказывали, что при прямом попадании из гранатомета или при подрыве на фугасе, как правило, те, кто находится внутри либо погибают, либо получают тяжелые ранения, не имея абсолютно никаких шансов выбраться из «коробочки».

Выполнять свой интернациональный долг Сергею пришлось до самого  вывода советских войск из Афганистана. А дальше была служба в Приморском крае, которая показалась нашему герою раем.

Жизнь после войны

Говорят, что многие побывавшие в Афганистане, испытывают так называемый «афганский синдром», вскакивают по ночам, кричат, как бы продолжая воевать.

– С этим приходилось сталкиваться многим ребятам. После Афганистана некоторые подолгу не могли устроиться на работу, а устраиваясь, не находили взаимопонимания с коллегами. Нервишки эта война испортила многим. Мне повезло. Демобилизовавшись, я почти сразу устроился работать в милицию, в должности ППС-ника, затем служил помощником дежурного, дежурным…

Сейчас майор Волков в должности начальника тыла служит в РО МВД России «Сараевский».  Но каждый год, все 30 лет, он встречается со своим сослуживцами в Москве. Встречается, чтобы вспомнить о боевых товарищах, помянуть погибших и выпить чарку за мир.

 

«Это был наш долг. И я его выполнил» Житель Рязанского района рассказал о буднях в Афганистане

Георгию Афанасьевичу Лебедеву, жителю Полян Рязанского района, довелось заботиться в Афганистане не только о своей жизни и здоровье, но и о многих других людях.

Родился Лебедев в Нижегородской области, в деревне. В 1979 году он поступил в Ленинградскую академию связи. Учеба там закончилась в 1983 году, и Георгий стал командиром батальона связи в Пскове. А через два года он был направлен в ДРА. Там он стал еще и командиром воинской части.

Должности это были более чем очень ответственные. Заботиться приходилось не только о себе, но и о других.

– Самое главное – мне нужно было накормить 466 человек, обуть, одеть, проследить, чтобы они не заболели и не погибли. В моей воинской части погибших не было. И я считаю это одним из главных своих достижений, – подчеркивает Лебедев. – И, конечно, на боевых выходах я должен был полностью обеспечивать связь командованию дивизии с вышестоящим штабом, со штабом армии, с местом постоянной дислокации – короче говоря, от верхушки до самого низа. Если в мирное время за оплошность можно было отделаться выговором, то там сразу головы с плеч летели. Ведь если не выполнишь боевую задачу, то могут погибнуть люди.

Георгий прибыл в Афганистан 13 мая. Через несколько дней, 19-го, не успев пройти до конца акклиматизацию, он уже шел на восток, а 23 был в шести километрах от пакистанской границы в провинции Кунар. Местный климат не щадил чужаков: ночью солдаты не передвигались, чтобы не попасть в засаду, а днем температура нередко доходила до шестидесяти градусов.

– Я думал, не дойду, – признается Лебедев. – Жара безумная, машины закипали. Я только приехал, и сразу попал в такое пекло. Помню, тогда думал: если выдержу это, значит, выдержу что угодно.

Интернационалисты тогда получили задачу: перекрыть канал поставки оружия, которое из Пакистана в Афганистан переправляли тайными тропами душманы – они организовали там неподалеку свою базу и потом распространяли оружие по всей ДРА. Разведка у моджахедов была налажена на высоком уровне, поэтому появление советских десантников неожиданностью для них обычно не становилось. База в Кунаре была очень важна, поэтому душманы решили принять бой. Подготовились к атаке настолько хорошо, что порой даже переходили в наступление. Но справиться с интернационалистами все равно не смогли – больше половины из 4000 членов группировки были уничтожены. Операция завершилась 28 июня, и Лебедев сразу выдвинулся в другой район, Кундус. Оттуда вернулись в 9 часов вечера, а уже в 4 утра вышли на 32 суток в Паншер.

– И так два года. Только придешь, не успеешь помыться-побриться – и вновь на задание, – рассказывает Георгий Афанасьевич. – Это был наш долг. И я его выполнил. За что был награжден Орденом Красной звезды и почетной грамотой Президиума Верховного Совета СССР.

Александр Судницын из Путятина покинул Афганистан в числе последних советских военнослужащих

Афганистан, тебя забыть бы рад…

В центральных газетах от августа 1988 года советские граждане, которые изо дня в день более девяти лет следили за развитием событий в Афганистане, прочитали долгожданную новость.

– 15 августа 1988 года по соглашениям Женевских переговоров Советский Союз начинает вывод своих войск из Афганистана.

Как много значили эти несколько слов для советских жен и матерей, сестер и братьев!

– Прочитав сообщение, я в первую очередь рассказал о нем матери, – говорит Юрий Судницын, чей брат Александр за месяц до публикации этого информационного сообщения был направлен для прохождения дальнейшей службы из Грузии в Афганистан. – Но ждать возвращения брата из армии нам предстояло еще больше года, а вывода войск – полгода.

Здравствуй, Шиндант

Александра Судницына призвали в ряды Советской Армии в ноябре 1987 года и сразу же направили в город Батуми Грузинской ССР. О том, что новобранцев готовят к отправке в Афганистан, им сказали сразу.

– Обычно «учебка» длится шесть месяцев, а у нас на восьмой перевалило, и мы не знали, что и думать, даже командиры не могли точно сказать, будет отправка или нет.

Однако в июле 1988 года Александр и еще сотни солдат были подняты по тревоге и отправлены в город Ташкент, а затем в Шиндант, в расположение воинской части № 51883.

– Часть базировалась недалеко от аэродрома, техники и военнослужащих было много, поэтому была и соответствующая охрана. Туда душманы боялись сунуться, а вот за пределами части нашим ребятам, прямо скажем, было нелегко.

В первые дни по прибытии солдатам дали время немного освоиться, познакомиться с сослуживцами и техникой.

Александра назначили водителем-механиком бронетранспортера, а через неделю отправили сопровождать колонну с продовольствием в Гудермес.

– Ребята, которые отслужили уже несколько месяцев и не раз сопровождали колонны, рассказывали нам, как надо действовать во время обстрела или нападения. И вроде бы все было понятно, но на деле все оказалось совсем по-другому.

Колонна проехала несколько километров по открытой местности, все было тихо и спокойно. Александр, управляя БТРом, внимательно смотрел на дорогу, а сидящий рядом старший сержант, сжимая в руках автомат, постоянно вертел головой во все стороны.

– Сашка, смотри в оба, что-то на душе неспокойно, такое бывает… – только и смог сказать мой товарищ. Все произошло за секунды. Взрыв раздался так неожиданно, что я даже ничего не смог понять. Тело сковало, острой боли я не чувствовал, но было очень неприятное ощущение: все происходящее видел будто в замедленном кино и в густом тумане, очень кружилась голова, пульсировали виски, и был какой-то непонятный шум в ушах, но самое страшное, что я ничего не слышал. Сколько это продолжалось, я не знаю, отключился.

В сознание Александр пришел только в госпитале. Подошедший врач что-то говорил ему, а он слышал только каждое пятое слово, и только на седьмые сутки к нему начал возвращаться слух.

– Как мне потом объяснили, это была контузия, а врач сказал, что мне здорово повезло, потому что среди моих однополчан, сопровождавших колонну, немало тяжелораненых и есть убитые. Я узнал, что мы подорвались на минах.

Больше месяца сержант Судницын приходил в себя в санчасти, а потом врачи признали его годным к строевой службе.

– Когда я приехал в расположение части, ребята мне сказали, что наше правительство подписало соглашение о выводе советских войск из Афганистана.

Возвращение домой

В первые три месяца Афганистан покинуло более 50 тысяч военнослужащих. Каждый самолет с солдатами, улетающими на Родину, Александр и его сослуживцы провожали и с радостью, и с грустью. Готовились к отправке и несколько сот солдат из части № 51883, но все в одночасье изменилось. В начале ноября 1988 года вывод советских войск из Афганистана был приостановлен в связи с резко активизировавшимися наступательными действиями душманов (моджахедов), в частности с массированными ракетными обстрелами Кабула.

– Сколько мы за это время сделали боевых операций, я даже не припомню. Помню, что после каждого боевого задания, вернувшись в часть, мы готовились к следующему. И каждый раз радовались как малые дети, что вернулись все живые. Может кто-то и не может признаться, но я не боюсь сказать о том, что выезжать на боевое задание было очень страшно.

Александр нервно закуривает и несколько минут молчит.

– Пару месяцев душманы лютовали, а потом немного притихли и снова начался вывод наших войск.

Солдаты и офицеры части, в которой служил Александр, вместе с военной техникой покидали Афганистан последними. Местное население провожало наших солдат с грустью, а в некоторых кишлаках люди несли цветы и махали вслед. За время марша не было произведено ни одного выстрела. А возвращение на территорию Советского Союза для наших солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров стало настоящим праздником.

– Мы готовились к этому дню очень ответственно: стирали и гладили обмундирование, пришивали новые шевроны и подворотнички. А когда приблизились к границе, командир приказал развернуть знамена, на которых были написаны наименования подразделений.

Железнодорожно-автомобильный мост через реку Амударья всего 816 метров, но эти метры наши военнослужащие не забудут никогда. До границы солдаты, сидя на бронетранспортере, смеялись, рассказывали анекдоты, пели песни, но когда первый БТР въехал на мост, наступила тишина, и нарушал эту тишину только рев моторов.

Момент перехода границы Александр рассказывает с дрожью в голосе.

– Каждый думал о своем. Я радовался тому, что мы возвращаемся на Родину, хотя это был только Туркменистан, а до родного порога еще не одна тысяча километров. Но это уже было неважно – важно, что мы вышли с территории военных действий.

Встречать наших воинов вышли и стар и млад, даже приезжали родители солдат. После обильных угощений проходили митинги, на которых выступали руководители, а командование наградило всех воинов-интернационалистов ценными подарками.

– Нам подарили часы. К большому сожалению, они у меня не сохранились, но были для меня дороже дорогого.

После теплых и радостных встреч мотоманевренные группы принимали походный порядок и совершили марш-бросок в заранее подготовленные районы базирования вдоль государственной границы с Афганистаном.

– Наша часть базировалась в городе Кушка, там я и дослуживал, домой вернулся 17 ноября 1989 года – день в день через два года. Все мои друзья, зная, что я служил в Афгане, постоянно просили рассказать, как я там служил, что видел, скольких душманов убил. Но я не мог: давал подписку о неразглашении, мы даже с моим одноклассником Сашкой Красновым, который тоже был там, не могли о той войне разговаривать.

А сейчас скажу одно. Нам, кто каждый день был под прицелом вражеского автомата, кто отправлял тела своих товарищей в цинковых гробах на Родину, очень тяжело вспоминать те события даже по прошествии 30 лет.

 
Александр Сучков из Чучковского района воевал не ради почестей

Александр Сучков родился в селе Кистенево Чучковского района. Как и многие его сверстники, рос крепким, здоровым парнем. Вместе с друзьями подтягивался на перекладине, гонял мяч по футбольному полю, играл в хоккей. После окончания средней школы поступил в Ряжское ПТУ, получил специальность связиста-монтажника телефонного оборудования. Из Ряжского военкомата его и призвали в армию. Это было в мае 1987 года. Тогда он еще не знал, что пойдет служить в Афганистан. Как рассказывает Александр, особо не тревожился, куда отправят, и в облвоенкомате, и потом в пересылочном пункте в городе Курск, где ожидал назначения. И даже когда спустя неделю оказались на юге Узбекистана, до конца не осознавал, что тут Термез, а там, в двух шагах граница с Афганистаном,  идут бои… Не стал он расстраивать родных и близких, друзей. «Пусть лучше не знают, что проходить буду службу в военных условиях».Многие матери и отцы догадывались в то время о месте службы своих сыновей только по адресам на конвертах с письмами.

В учебной части по полгода обучались стрельбе из автоматов, винтовок, гранатометов, занимались общей физической подготовкой. Прошел «учебку» и Александр.

– Прибыв на афганскую землю, в город Шиндант провинции Герат, попал служить на БТР-60 в отдельный батальон связи. Экипаж состоял из трех человек: начальника, связиста и водителя. Если объявлялись боевые действия, то из близлежащих воинских частей формировался отряд. Огромные колонны с военными, боевой техникой и продовольствием отправлялись к месту назначения. Протяженность колонн достигала 50–60 километров. Дороги пролегали через горы и степи. Добирались до места назначения по два-три дня. Связь приходилось проводить и налаживать в пути, не останавливаясь. На бронетранспортерах связистов находились сводные командиры, которые руководили движением, остановками, развертыванием артиллерии при обстреле. Вот тут и возникали волнения, тревоги – дойдут или нет. Никому не хотелось оставаться в горах навечно. Однако в армии чувства непозволительны – только исполнение приказа, – рассказывает Александр. – В некоторых местах дорога была заминирована. В таких случаях быстро перестраивались. Раненых, подорванную технику грузили на идущие следом машины, и колонна двигалась дальше. Дойдя до места назначения, развертывали лагерь, размещались. Начиналась боевая операция по уничтожению «духов», так называли афганских боевиков. Она продолжалась порой от полутора до двух месяцев. По окончании операции свертывались и возвращались на постоянное местонахождение службы.

Связисты также сопровождали колонны с топливом между населенными пунктами. В составе сводных отрядов, которые помогали выводить советские войска из Кандагара в августе 1988 года, был батальон связи, в котором служил Александр. Они обеспечивали безопасность войск и налаживали связь. Александр прослужил в Афганистане с осени 1987 по февраль 1989, почти полтора года. Вспоминает, как ждали там писем от родных и друзей. Каждое письмо было настоящим праздником.

После вывода войск продолжил службу в Кушке Туркменской ССР. В начале апреля вернулся в родной дом. Наконец долгожданная встреча с родственниками!

Признание заслуг

Александру повезло – он выжил в той войне. С честью выполнил свой долг перед Отечеством, хоть и воевал в чужой стране.  В 1989 году был представлен к награде – медали «За боевые заслуги», которая нашла своего героя спустя 15 лет. Вручал медаль Александру Сучкову губернатор Рязанской области Георгий Шпак.

Жизнь продолжалась, и на личном фронте все складывалось. Устроился в Чучковское РОВД. Проработал два года и поступил в Нижегородскую школу милиции. Учеба пролетела без особых проблем. И вот он уже юрист с лейтенантскими звездочками на погонах. Снова вернулся в родной район. Следователь районной прокуратуры, затем в Шиловском межрайонном следственном отделе следственного комитета. В ноябре 2008 года ушел в отставку по выслуге лет в звании младшего советника юстиции. Сегодня оказывает адвокатские услуги в родном Чучковском районе. Женат, воспитал троих детей. Двоих дочерей выдал замуж. Обзавелся внуками. А об участии в войне старается не вспоминать.

Александр Ткаченко: «Все два года ни на минуту не выпускал автомат из рук»

Александр Ткаченко из Ухоловского района два года отслужил в Афганистане в инженерно-саперном батальоне. Тем событиям минуло уже три десятка лет, но до сих пор ярки в памяти и афганская жара, и небо без облаков, и смерь товарищей.

– В армию меня забрали 24 мая 1986 года, – рассказывает Александр Ткаченко, –  а первого июня я уже был в воинской части города Степанакерта – столицы Горного Карабаха. Сюда вместе со мной попали еще пять человек из Рязанской области, – вспоминает воин-афганец. – В Степанакерте мы пробыли всего одну неделю, здесь приняли присягу и, не научившись даже ходить строем, оказались в Афганистане. На тот момент в горячую точку требовались водители на автомобиль ЗИЛ–131. Нас было двое из Рязани. Из Баку до Ташкента летели самолетом. Там, на военном аэродроме, я встретил еще двоих рязанцев, с которыми призывался, один – из Сасова, а другой – из Кипчакова. С ними я служил в одном батальоне, но в разных ротах, до самой демобилизации.

До сих пор четко помню, как мы при выходе из самолета в аэропорту городка Шиндада резко окунулись в раскаленный афганский воздух и буквально через несколько минут все захотели пить.

23 месяца, рискуя жизнью каждый день

С пересылочного пункта нашего героя в числе других направили в инженерно-саперный батальон, дислоцированный в горах уезда Адраскан. Жили в палатках и щитовых казармах. Ребят, прибывших из лесостепной России в горную местность, удивляло многое: темные до черноты ночи в горах, а при луне светлые как пасмурный день, небо без облаков и ежедневная жара как в преисподней; привезенная в мешках затхлая вода, которая требовала специальной очистки… Но это были мелочи по сравнению с тем, что приехали ребята на настоящую войну, где каждый день гибли люди.

– Постепенно мы привыкли, что нас периодически обстреливают, – рассказывает далее Александр, – и если снаряд просвистел над нами, значит, это был не наш снаряд. Батальон всегда был в разъездах, так называемых рейдах. Занимались минированием и разминированием горных троп и межгорных участков, строили командные пункты во время боевых действий и блокпосты для охраны. Один из рейдов длился целых два месяца. Тогда мы дошли до самой границы с Ираном в районе провинции Гельменд.

За 23 месяца службы в Афганистане мне довелось поучаствовать в шести серьезных операциях. Военно-полевые условия, дедовщина, постоянный риск для жизни нас только закалили. Несмотря на военное положение, находили время на шутки и даже озорство. Ведь большинству из нас было всего по 19–20 лет. Однажды поехали в Кандагар, а там решили искупаться в резиновых мешках с водой, а командир увидел и отругал. Здесь же, в Кандагаре, в нашей роте случилась трагедия. Нечаянно одна из машин съехала с бетонки на обочину и подорвалась на мине, а в кузове лежали еще и свои мины. Все погибли. Это было страшно. Только что все вместе смеялись, а через несколько минут наших товарищей не стало. И еще один случай до сих пор у меня в памяти. Когда мы получали обмундирование, то каждый из нас на обратной стороне ремня выжигал хлоркой свою фамилию. Однажды мой ремень увидел один солдат и подошел ко мне. Оказалось, что он мой однофамилец, только родом из Донецка. Не успели как следует подружиться, как он погиб, подорвавшись на мине. Эти трагические события сказывались на психике, печатью ложились на сердце. Все два года ни на минуту не выпускал автомат из рук, а вечером ложился с ним спать.

– С афганцами мы жили нормально. Они ходили к нам в санчасть за лекарствами и на прием к врачам, приносили заболевших детей. Еще они приходили в клуб посмотреть кино. Мы им давали муку, сахар и прочие продукты, а также цемент для домашних нужд.

Нам казалось, что местные люди живут как в средневековье. Большинство из них были неграмотными. Но были случаи, когда кто-то из местных тайно   нападал на солдат и даже убивал.

От афганцев мы узнали, что если отварить верблюжью колючку, то получится дезинфицирующий чай. И этим рецептом мы часто пользовались, что положительно сказывалось на здоровье.

Домой стремились всей душой

Разговаривала с солидным молодым мужчиной, а сама представляла его худеньким девятнадцатилетним пареньком небольшого роста, попавшим в самое пекло той давней войны за пределами Родины. И в этой войне он выстоял.

– В часы отдыха мы, конечно, все мечтали о скором возвращении домой, – продолжает вспоминать Александр. – Представляли, как встретимся со своими родными и друзьями, строили планы на будущее и делились ими друг с другом. Когда вышел приказ на дембель, нас задержали на вывод войск, но через месяц отпустили, к нашей радости. До Ташкента долетели самолетом, а оттуда до Рязани ехали поездом. Дома я появился 7 июля 1988 года.

После демобилизации Александр вновь вернулся на работу в совхоз имени Войкова. Пришло время, женился, создал семью. Родился долгожданный сын.

Пока работал, учился на заочном отделении в сельскохозяйственном техникуме в по специальности менеджер агропромышленного комплекса. В своей группе был старостой. В 2005 году защитил дипломную работу на «отлично» и получил красный диплом.

Последние двенадцать лет Александр Ткаченко работал в Москве в охранном агентстве и администратором в ресторане. В связи с тяжелыми семейными обстоятельствами в прошлом году уволился и вернулся домой. В декабре овдовел. В тяжелые, трудные дни утраты любимого человека он не остался один на один со своим горем. Крепкую поддержку ему оказали не только родные, соседи и близкие люди, но и товарищи по Афгану. В их числе Алексей Пантелеев, который возглавляет сейчас Российский фонд ветеранов Афганистана по Рязанской области, Сергей Буркин, а также товарищ с Полтавы Игорь Старостенко, с которым Александр постоянно общается по интернету и даже встречался в Москве.

Встретятся воины-интернационалисты и в памятный день 15 февраля. Им будет что вспомнить, о чем поговорить, что обсудить.

 
В Скопинской школе № 5 бережно хранят письма героя-афганца Вячеслава Полякова

Погибший в Афганистане скопинец Вячеслав Поляков окончил железнодорожную школу № 62 (ныне ООШ № 5) в 1982 году. Здесь до сих пор берегут память о нем. На стене школы висит мемориальная доска с именем Вячеслава Полякова, в школьном музее хранятся материалы, посвященные герою, о нем говорят на классных часах и уроках.

– У нас много материалов о его жизни, – рассказала учитель истории и обществознания ООШ № 5 Любовь Иванова. – В этом большая заслуга Валентины Стариковой, отработавшей в нашей школе долгие годы. Она была и моей учительницей. Валентина Даниловна и ее ученица Мария Поликарпова собрали сведения о детстве и школьных годах героя-афганца, о его службе, воспоминания людей, которые хорошо его знали. Много документов в школьный музей передала мама Вячеслава – Валентина Владимировна. На мой взгляд, самые ценные экспонаты – это письма героя-афганца. Написанные на тетрадных листках почти детским почерком, они помогают понять, чем он жил, что его волновало.

Из письма Вячеслава Полякова:

«Первый экзамен прошел отлично. Командир роты даже сказал мне «молодец». С Блиновым были в наряде на чаеварке. Кипятили для роты воду целую неделю. Посылаю вам засушенный тюльпан, занесенный в Красную Книгу…»

Из учебного центра «Келята» (Туркменистан) он писал о первых успехах в боевой подготовке. Затем Вячеслава перевели в Теджен. В апреле 1986 года его направили в Афганистан. На войне легко не бывает, но родным он не сообщал о трудностях, а подбадривал и писал о скорой встрече. Скопинец Вячеслав Владимирович Поляков погиб в бою у Кундуза 24 сентября 1986 года, на пятый день после своего 19-летия. Любовь Иванова, учитель ООШ № 5:

– Для моих учеников Афганская война – такое же далекое прошлое, как и Великая Отечественная, но когда я им рассказываю о Вячеславе Полякове и других афганцах, то вижу, что дети не остаются равнодушными. Их глубоко трогает эта тема.

Из «Книги Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане»:

«Поляков Вячеслав Владимирович, рядовой, механик-водитель, родился 14.9.1967 г. в г. Скопин Рязанской обл. Русский. Работал в СУ-79 Мосотделстроя-8. В Вооруженные Силы СССР призван 10.11.85 г. Брежневским РВК г. Москва. В Республике Афганистан с апреля 1986 г. Неоднократно участвовал в боях. Проявил себя смелым и решительным воином. Погиб в бою 24.9.1986 г. при выполнении боевого задания. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Похоронен на родине».

 
Виктор Алевкин до сих пор благодарен неизвестным вертолетчикам, отбившим его расчет от моджахедов

Виктор Алевкин отказывался от встречи, когда узнал, о чем пойдет разговор. Находил тысячи причин для того, чтобы не вспоминать ту войну, на которую ушел девятнадцатилетним мальчишкой. Прошли уже не годы, а десятилетия, а душа ноет и болит как незаживающая кровоточащая рана. С войны он вернулся живым и физически невредимым. А друзей-товарищей увезли на Родину вертолеты и самолеты. Тем самым «грузом 200», при упоминании которого сжималось от предчувствия безмерного горя не одно материнское сердце. Возможно, сегодня не все молодые люди знают это страшное условное кодированное обозначение, которое применяется при авиаперевозке тела погибшего военнослужащего к месту захоронения. А Виктору Алевкину этот груз будет сниться до конца жизни… Так улетали на Родину из далекого Афгана его друзья.

Сидим на кухне и вспоминаем молодость. Но как только всплывает тема Афганистана, воцаряется молчание. И это молчание красноречивее любых разговоров.

Он родом с Рязанщины

Виктор Алевкин – коренной сельский житель. Родился в рабочем поселке Чучково, что на юго-востоке от Рязани. Здесь же окончил десятилетку. Техника всегда влекла к себе паренька. Само собой так получилось, что сразу решил стать водителем. К машинам Витя всегда питал особый интерес. И трактор, и комбайн, и автомобиль были для него существами одушевленными. Поэтому, не раздумывая, пошел на курсы в сельхозтехнику. Экзамены сдал сразу. И тут пришла повестка из военкомата. Так что поработать по специальности молодой призывник не успел. Служить в армию он, по собственному признанию, пошел с удовольствием. С детства родители учили, что настоящий мужчина не должен бегать от трудностей. Хотя воинскую службу Виктор никогда не считал каким-то преодолением самого себя, жизненным препятствием. Это просто пора взросления. Нужная. И обязательная.

И вот он, май 1978 года. Виктор попал в «учебку» в Прибалтику, в известный военный городок в Гайжюнае. Потом его с друзьями направили в Белоруссию. В Витебске он стал командиром отделения водителей. И специальность у него уже была особенная. Виктор стал десантником и в то же время артиллеристом. 

Но наступил декабрь 1979-го. Началась так называемая афганская война.

– По тревоге подняли неожиданно и марш-броском направили на аэродром. Сначала прилетели в Смоленск, потом переправили в Брянск.

А через месяц, рассказывает Виктор Алевкин, он, десантник, уже стоял на каменистой земле Афганистана, где располагалась его дивизия.

Пять месяцев войны

И вот начались суровые военные будни. Особенная война, на которой наши парни исполняли интернациональный долг. Виктор вспоминает, как выезжали на «точки», выявленные разведчиками, уничтожали врага и опять-таки марш-броском возвращались под Кабул. Таких выездов с каждым днем становилось все больше и больше. Дни между жизнью и смертью. Верилось, что не отлита еще та пуля, которая их догонит. Афганское солнце светило им так же ярко и радостно, как и на Родине. И когда грызли пересоленную таранку, запивая холодной водой, шутили: «Эх, борщеца мамкиного горяченького бы к этой тараночке! Цены бы ей не было!» Все было поначалу таким простым и несложным. Просто армейская служба. Только далеко от родного дома.

И тут мой собеседник опять надолго замолкает. 

О втором дне рождения

Он вспомнил день, который считает вторым днем рождения. И благодарит тех неизвестных ребят-вертолетчиков, которые не дали умереть… Виктор рассказывает:

– Это был обычный, ставший уже привычным выезд на боевое задание. Проехали уже довольно большой промежуток пути, как вдруг колонна резко остановилась. На пути ЗИЛа-131, тащившего гаубицу, неожиданно возник завал. Огромные глыбы камней преградили дорогу. Попытались своими силами расчистить завал и поняли тщетность своих намерений.

И тут начался какой-то ад. Казалось, горы извергали потоки огня на расчет из пяти человек сразу со всех сторон. Ребята отстреливались, понимая, что помощи при таком раскладе ждать неоткуда. И все же она пришла. Вертолет сопровождения опустился прямо над ними и на предельно низкой высоте открыл стрельбу вкруговую по моджахедам.  Ребята в ЗИЛе задыхались от клубов поднятой вертолетом каменной пыли, но глотали ее с неимоверной радостью: братки не оставили наедине со смертью! И горы не сразу, но замолчали. Отплевывались еще какое-то время автоматным огнем, но все реже и тише.

Вертолет поднялся высоко в небо и подождал, пока ЗИЛ развернется и тронется в обратный путь. А пятеро парней остались живы и невредимы.

– Хоть и посекло нас осколками камней основательно. Только в лагере, придя в себя, и осмотрев друг друга, мы поняли, что сделали для нас незнакомые вертолетчики.

И сколько будет жить Виктор Алевкин, столько будет вспоминать эти часы, которые он провел в горах Афганистана на грани жизни и смерти. Будет мысленно благодарить своих неизвестных крылатых спасителей. «Я посмотрел в этот день прямо смерти в глаза!» – признался он

Память не отпускает

И еще один страшный день навсегда врезался в его память. В этот день погибли друзья. Прямо на глазах ушли из жизни мальчишки… Колонна шла на очередное задание. Расчет Виктора Алевкина возглавлял строй машин. Казалось, опасный участок благополучно проскочили.

– Я проехал. А ребята из второго расчета прямо за нами. Взрыв мины был такой оглушительный, что казалось, небеса разверзлись. Вот так смерть в который раз прошла мимо меня. А друзей не пощадила. Из пяти человек расчета трое погибли. Один, хоть и выжил, но остался без глаз. Мы принесли их в нашу палатку. Я стою и не могу понять: что это – страшный сон или на самом деле?

А потом они провожали друзей в последний путь. Поднимали в самолеты «груз  200». Самый тяжелый груз, который отправляли на родину в Союз.

– Я постарел в эти дни лет на десять. Молодым уже себя не ощущал. Они  и сейчас стоят перед глазами. Мои друзья. Вечно молодые.

30 мая 1980 года Виктор Алевкин демобилизовался. А 1 июня уже явился в военкомат, встал на учет. К мирной жизни привыкать пришлось долго. Все звучали в ушах взрывы от разорвавшихся мин, гремели автоматные очереди, ухали гаубицы. И ушедшие друзья смотрели прямо в глаза.

Но жизнь, к счастью, не стоит на месте. Раны, хоть и ноют, но затягиваются. И Виктор пересел за баранку машины. Теперь уже гражданской. Работал в сельхозтехнике, сельхозхимии, совхозе «Чучковский». Не отказывался ни от какой работы. Женился. Жена Татьяна подарила дочь и сына. Теперь и внук Артем подрастает. Живут дружно и ладно. Сейчас Виктор Васильевич – водитель скорой помощи. Здесь тоже как на передовой. Порой минуты промедления могут стоить человеку жизни. И он всегда готов помочь. Потому что знает цену этой жизни.

Виктор Ванин из Милославского считает, что армия это школа жизни

Виктор Николаевич Ванин, житель рабочего поселка Милославское, был призван в армию в 1980 году. Сначала он служил на Украине, в Днепропетровске.

– Однажды нас подняли по тревоге и на самолете привезли в Ашхабад. И там я встретился со своим земляком – Борисом Николаевичем Буяновым – с ним мы в один день призывались в армию. Он родом из Мураевни. Мы с Борисом служили вместе до демобилизации. Нас вооружили и отправили в Афганистан. 23 февраля 1980 года мы уже пересекали границу. Ехали туда колонной на машинах. На второй день пути мы попали под обстрел. Только въехали на перевал Саланг, в ущелье нас встретили душманы и обстреляли, были раненые и погибшие. Мы были первые в этой войне, были неподготовленные, хотя нас учили, но этого было недостаточно. Жили в палатках, без кроватей, все необходимое  везли с собой, –  вспоминает Виктор Николаевич.

Виктор Ванин служил разведчиком батареи звуковой разведки (БЗР) в отдельной артиллерийской бригаде № 353 в отдельном разведывательном батальоне. Служба проходила в Кандагарской долине. Служить было трудно. Местное население –  непредсказуемо. Днем общение с жителями кишлаков проходило мирно. Их пускали в часть за медицинской или другой помощью, а ночью моджахеды обстреливали палатки с нашими солдатами. Так они показывали, что присутствие советских солдат им совсем не по душе.

Еще одна острая проблема, с которой сталкивались наши солдаты – это природные и санитарные условия, которые становились причиной тяжелых заболеваний. Днем стояла невыносимая жара, +57 градусов, а ночью – мороз. На сутки давали фляжку воды, заваренную верблюжьей колючкой. Виктор там переболел брюшным тифом.

На вопрос, мог ли он тогда отказаться от службы в Афганистане, Виктор ответил:

– Не мог. Служба в армии была почетной обязанностью каждого гражданина. Тогда стыдно было не служить. А уж где служить – прикажет Родина. Служба в армии – это школа жизни. Она воспитывает настоящих мужчин, испытывает человека на честность, надежность, проверяет чувства.

Мои родители не знали, что моя служба проходит в далеком Афганистане, я им писал, что нахожусь в Узбекистане. С земляками  не виделись, только после службы мы узнали, что находились рядом на одном перевале. В Афгане я отслужил девять месяцев, а остальную часть срока службы – в Самаркандской области. После службы в армии мы с сослуживцами поддерживаем связь, видимся, дружим, многие уже умерли. Давно ищу своего сослуживца Сергея Митина из Спасского района.

 
Владимир Никушин из Рязанского района воевал в Афганистане на танке с надписью «Рязань»

Житель Гавердова Владимир Никушин прослужил в Афганистане больше полутора лет. Танкист, механик-водитель среднего танка Т-62 не заработал там высоких чинов или наград – так и вернулся на малую родину в звании рядового. Сейчас он с гордостью носит на груди медаль «От благодарного афганского народа».

Владимир родился в селе Пальное Рязанского района в 1962 году. После учебы работал в колхозе трактористом, а в 18 лет его призвали в армию. Из районного военкомата Владимир сначала отправился в учебное подразделение в село Атара в Казахстане. Через пять месяцев срочников, отучившихся на танкистов (тракторист Никушин стал механиком-водителем), перебросили в Афганистан. Так Владимир в 1980 году в составе 40-й армии попал в Кабул.

– Как-то это неожиданно все было, – вспоминает Владимир. – Никто ни слова не сказал о том, что мы отправимся именно в ДРА. Нас просто загрузили в самолет, мы полетели, не сказали куда, и только на посадке услышали: «Приземляемся в столице Афганистана – Кабуле».

Полк, в котором служил Владимир, был постоянно в деле. Бронегруппы, которые обязательно усиливались танками, охраняли дороги, сопровождали колонны, перевозившие топливо и грузы для войск, участвовали в боевых выходах и рейдах.

–Мне-то, в танке, было еще более-менее спокойно. Там ведь пули не были страшны, я за броней сидел, – рассказывает Никушин. – А вот пехота, десантура – те очень рисковали…

Но даже броня не спасла его от легкого ранения, когда танк левой гусеницей (как раз на стороне механика) наехал на мину. Гусеницу разорвало, и Владимиру осколками посекло лицо. К счастью, не задело глаза, и шрамы зажили, но мелкие осколки до сих пор остались у него во лбу.

Хорошо помнит Никушин и свой первый боевой выход – в район кишлака Гоза. В нем уже не осталось жителей – он был полностью занят душманами, которые вели настолько плотный огонь по нашим солдатам, что только танки и выручили.

Многие солдаты в те дни в чужой стране старались найти среди сослуживцев своих земляков. Хотел встретить сослуживцев с Рязанщины и Владимир. Но просто расспросы не помогли – все, с кем разговаривал Никушин, оказывались уроженцами других областей. Тогда он нашел необычный выход – прямо на своем танке спереди белой краской написал «РЯЗАНЬ».

– И сразу выяснилось, что земляков служит вместе со мной очень много, – с улыбкой вспоминает Владимир.

По его словам, отношение к афганцам у солдат тогда было очень неоднозначное. Не раз случалось, что земледелец, только что обрабатывавший землю, вдруг выхватывал автомат и давал длинную очередь по колонне интернационалистов, а потом стремительно прятал оружие и вновь как ни в чем не бывало опять брался за мотыгу.

После возвращения из ДРА Владимир занялся самым что ни на есть мирным трудом – он работал в колхозе, растил хлеб.

 
Сергей Фадеев из Путятинского района прожил полтора года среди гор и войны

Для Сергея Фадеева эта война началась в октябре 1985-го и длилась полтора года. Служить в армию молодой человек шел с нескрываемым желанием, даже зная о том, что наших солдат направляют в Афганистан.

– Тогда, стоя на плацу областного военкомата, я не думал об этом. Задумался чуть позже, когда нас, новобранцев, привезли в Белоруссию и не знали, в какую часть определить.

Прежде чем Сергей попал в автомобильный батальон 12-й бригады спецназа ВДВ, что базировался в поселке Ветрино Витебской области, он побывал в Гродно и в Полоцке. До присяги новобранцы изучали курс молодого бойца, а потом начались учения, приближенные к боевым условиям. Солдаты выполняли многокилометровые, и чаще всего в ночное время суток, марш-броски в полной экипировке, особое внимание уделялось физической и огневой подготовке, проводились политзанятия. О том, что ребят готовят в Афган, никто не говорил, и, только когда им стали показывать документальные фильмы о войне в Афганистане, они поняли, что дальнейшую службу придется проходить далеко от дома.

…Состав с военной техникой формировался больше двух недель. День отправки был назначен на начало октября.

– До Термеза мы добирались девять суток. Потом несколько дней формировали колонну, а перед маршем на Афганистан нам выдали новую форму десантников. Конечно, мы, водители, удивились, но приказы не обсуждаются.

Границу Узбекистана с Афганистаном автомобильный батальон пересек в три часа ночи. На той стороне наших солдат и технику встретили сопровождающие, и, не прекращая движения, колонна направилась в сторону Баграма. Почти на каждом километре наших военных подстерегала опасность. С перерывами, отдыхом, перестрелками и потерями до места дислокации добирались целый месяц. Вновь прибывших разместили в палаточном городке недалеко от базы вертолетчиков, дали пару дней на разгрузку и отдых, а на общем построении нашим солдатам-водителям сказали: «Автомобильный батальон, который входит в состав 12-й бригады спецназа, будет выполнять боевые задания и доставлять груз в разные точки Афганистана».

Трехмостовый «КамАЗ» после долгого перехода Сергей приводил в порядок несколько часов, и каждый раз, когда находил в железных бортах и кабине отверстия от пуль, ему становилось не по себе. Но это было только начало боевого пути простого деревенского парня, который до этого дня о войне знал только из книг и фильмов.

– За полтора года по каким только афганским дорогам я не ездил, грузы были разные. И хотя ни одна автомобильная колонна никогда не выезжала без сопровождения, гарантии, что мы приедем в пункт назначения все живые, не было.

Формирование автомобильной колонны и ее построение зависели от обстановки, в которой совершались перевозки, от степени воздействия противника, состояния дорог и местности. В состав колонны входили бронетранспортеры с зенитно-пулеметными установками, танки, боевые машины пехоты, колесные тягачи, автоцистерны с водой и горючим, а во время движения постоянно поддерживалась связь со старшим начальником колонны и штабом. В особых случаях или на более опасных маршрутах для сопровождения колонн выделялись боевые вертолеты. Сергей и его боевые товарищи могут по пальцам пересчитать, сколько поездок они сделали в тихой мирной остановке.

– Противник был очень хорошо осведомлен, какой груз мы перевозим. Чаще всего его интересовали караваны тентовых шаланд с боеприпасами, продовольствием и горюче-смазочными материалами. А мы практически все это и перевозили, поэтому были постоянно на прицеле у душманов.

Колонна, в которой автомобиль Сергея был третьим, выехала из палаточного лагеря Гозни в сторону Кабула рано утром. Он уже знал этот участок дороги, но каждый раз ехал по нему как будто впервые. Сгоревшая и искореженная техника по обочинам песчаной и каменистой дороги напоминала о боях, в которых погибли советские ребята, такие же молодые и полные сил, как Сергей.

– Говорят, что ко всему привыкаешь, но, поверьте, к войне и гибели своих одногодков-друзей привыкнуть нельзя.

Бой, как всегда, начался внезапно. Единицы боевой техники, сопровождающие колонну, в доли секунд съехав на обочины, чтобы освободить путь груженым «КамАЗам», и, еще не зная, откуда ведется огонь, начали отстреливаться, передавая по рации, чтобы грузовики, если смогут, выходили из-под обстрела. Пули пронизывали кабину; казалось, что каждый камень, лежащий около дороги, извергал автоматные очереди. Сергей, вдавливая педаль газа в пол и маневрируя между БТРами, гнал свою машину, не замечая, как рядом сидящий сослуживец, сжимая в руках автомат, истекая кровью, медленно заваливался на сиденье. Оценив ситуацию и удостоверившись, что перед ним пустая дорогая, Сергей посмотрел в разбитое боковое зеркало. Он увидел, как остальные водители, прибавив скорость, прорывались сквозь бой.

Перед каждым выездом с военнослужащими проводили инструктаж, в котором говорилось, что в случае нападения мятежников боевые машины сопровождения вступают в бой, а колонна на увеличенных скоростях и дистанциях под прикрытием их огня прорывается вперед и проходит опасный участок. Через несколько километров пути колонна, возглавляемая Сергеем, сбавила ход, сформировалась и пошла на средней скорости. До пункта назначения в тот день доехали не все…

Сам Сергей за всю службу в Афганистане был ранен не один раз, но ранения были легкими.

– Смерть преследовала меня постоянно, но, видимо, мамины молитвы быстрее доходили до Господа Бога, благодаря чему я и остался жив.

В конце апреля 1987 года, перед отправкой на Родину, командир воинской части № 22227 поблагодарил солдат за службу и вручил ефрейтору Фадееву копию приказа на награждение его государственной наградой – медалью «За отвагу».

Сергей Мишин из Старожиловского района до сих пор помнит вкус ледяной горной воды Афганистана

37 лет минуло с той поры, как Сергей Мишин из деревни Акулово принял присягу на верность своему Отечеству. Не было у старожиловского парня даже мысли, чтобы «откосить» от армии, не отправиться служить по зову долга. Говорит, так были воспитаны.

В СПТУ-35 Сергей получил специальность водителя. Немного даже поработал в чернобаевском колхозе «Золотой колос» механизатором перед тем, как ему пришла повестка в армию.

В далеком 1982 году вместе с Сергеем Мишиным из Старожиловского района в один день служить уходили еще семь юношей, в их числе Валерий Кулешов из Ромоданова и Андрей Киселев из микрорайона «Агросервис», с которыми Мишин служил в Афганистане в одном батальоне, а с Андреем – в одной роте.

– Еще и приказа не было о призыве, а нас уже определили спецнабором в десантные войска специального назначения. Попали в подмосковную Таманскую дивизию, – рассказывает Сергей Иванович. – Когда в середине октября уезжали оттуда, шел мокрый снег. После четырехчасового перелета встретил нас жаркий Чирчик. В базировавшейся здесь учебной части нас учили на водителей разведывательно-десантной роты, готовились к марш-броскам.

Спустя два с половиной месяца курса молодого бойца, в декабре 1982 года рядового Сергея Мишина переправили в афганский Айбак. Жили в палатках. За рулем бензовоза рядовой Мишин подвозил топливо на боевые операции. Через год в 1983-м его батальон перекинули в Джелалабад. Полуденное солнце здесь прогревало землю до плюс шестидесяти. Казармы, размещенные в бывших оливковых складах из бетона, немного спасали от невыносимого пекла. Семь месяцев Сергей Мишин служил в боевой роте младшим пулеметчиком. Стрелял из РПК-74. Домой писал, что все нормально, кормят хорошо, целыми днями он отдыхает. В письмах в то время никто из служивших в Афганистане не распространялся о войне.

Выпытываю у собеседника о службе в Афганистане. Если разобраться, то что могли запомнить те 18-летние пацаны, не понятно куда и зачем вылетевшие из родительского гнезда? Некогда им там было удивляться невиданным красотам дикого горного края. Каждый старался выжить…

Сергей Иванович вспомнил афганскую весну с ее горным разноцветьем, не растущие на родной рязанщине апельсиновые и гранатовые деревья с сочными плодами, встречавшиеся по пути гроздья сладкого винограда. До сих пор в памяти вкус ледяной горной воды, которую при возможности солдаты набирали во фляжки. Помнит, как ловили рыбу маринку, кинув в горную речку пару гранат… Как встречали Новый год с тортами из печенья «Юбилейное», послойно смазанного сгущенным молоком. Вкусные они тогда были!

– Не забыть мне, как однажды пошли в горах не по тому маршруту, – рассказывает Сергей Мишин об одной из своих боевых операций. – Пришлось сокращать путь. Днем наткнулись на двух женщин с вязанками хвороста. Пожалели мы их, хотя в нашу задачу такой план не входил. А они просигналили «своим», и из кишлаков повалили боевики. Наш отряд, отступив в горы, занял оборону и вызвал на подмогу «вертушки». К счастью, в часть вернулись без потерь. Я тогда залпом выпил, наверное, литра три воды…

Также Сергей Иванович вспомнил, как приходили к ним в часть и главари оппозиционных формирований, перешедшие на нашу сторону, просили у начальства оружие и патроны для борьбы с бандами. Помогали им, отличительные повязки на них надевали, чтобы в бою не задеть.

Во время одного из ночных марш-бросков по горам рядовой Сергей Мишин подвернул ногу, и снова его пересадили за баранку уже бортовой машины. Возил снаряды, грузы, личный состав. Так он служил до самого дембеля.

– Домой возвращался из жаркого Джелалабада в ноябре, – вспоминает Сергей Иванович. – У нас тогда в Союзе ветер сильный был. Новый 1985-й год я отмечал с родными.

На гражданке Сергей Мишин устроился работать в «Сельхозтехнику» слесарем. Как участнику боевых действий в микрорайоне «Агросервис» ему дали квартиру, женился. Спустя время ему предложили должность ответственного исполнителя в Старожиловском районном военкомате. Через девять лет его повысили до начальника второго отделения, он сопровождал и готовил призывников к службе в армии. В 2009 году в звании старшего прапорщика Сергей Иванович вышел на пенсию, затем работал охранником на разных предприятиях. Работает и сейчас.

За службу в Афганистане Сергей Мишин награжден медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа», знаком «Участник боевых действий в Афганистане», а также юбилейными и памятными медалями. От военкомата его заслуги отмечены медалями «За отличие в военной службе» I, II, III степеней, грамотами, благодарностями.

На стене скопинской школы № 1 установят памятные доски в честь двух героев-афганцев

Александр Иванов и Андрей Купцов учились в скопинской СОШ № 1 в разное время, но судьба им выпала одна — Афганская война, с которой они не вернулись.

Александр Иванов родился 13 марта 1948 года в селе Чулково. После школы сознательно выбрал военную профессию и стал офицером. В декабре 1979 года его в составе 350-го парашютно-десантного полка 103-й воздушно-десантной дивизии направили в Республику Афганистан. Там он неоднократно участвовал в боях, проявив себя смелым и решительным командиром. Гвардии майор Александр Иванов погиб в бою 25 мая 1980 года. Он  награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3 степени и орденом Красного Знамени (посмертно). 

Андрей Купцов родился 9 декабря 1967 года в Скопине. В 1985 году окончил среднюю школу № 1 и поступил в машиностроительный техникум в Мытищах. В апреле 1986 года Андрея призвали в армию и уже в октябре направили в Афганистан. Он участвовал в четырех боевых операциях и нескольких сопровождениях автомобильных колонн. 30 сентября 1987 года во время боя он подорвался на мине и погиб. За мужество и отвагу, проявленные в боях, Андрей Купцов награжден двумя орденами Красной Звезды (одним — посмертно).

Оба героя похоронены в Скопине на городском кладбище. 30 января скопинская городская Дума приняла решение увековечить память Александра Иванова и Андрея Купцова, установив памятные доски с их именами на школе № 1.

Прямая речь

Елена Васильева, преподаватель СОШ № 1, руководитель школьного музея и кружка «Музейка»:

— Я, как классный руководитель, касаюсь темы Афганской войны на классных часах и в беседах с учениками. 30-летие вывода советских войск из Афганистана — большая дата, и мы не можем обойти ее стороной, тем более, что многие выпускники первой средней прошли через ту войну. Это были совсем юные ребята. Например, Андрей Купцов. Когда он погиб, ему не было и двадцати. Для моих учеников Афганская война — это уже история, но когда мы с ними смотрим старую хронику, я вижу в их глазах сопереживание. И многие начинают рассказывать: у кого-то воевал дед или кто-то из родственников. В семьях об этом не забывают.

Николай Фомин из Чучковского района: «Пусть Афган останется в одном из прошлых снов…»

«Дорога жизни». Современному молодому поколению невдомек, какой глубокий смысл у этого словосочетания. И как много эти два слова значат для людей, прошедших по военным дорогам. У Великой Отечественной они были свои, полные трагизма и потерь. У афганской – другие, жаркие, извилистые и тоже сопряжены со смертью. И по ним предстояло пройти… К тому обязывал каждого солдата долг перед Отечеством.

Ни один такой, полный преград и опасности песчаный путь пропахал на своем БМП техник-механик Николай Фомин. Он попал на афганскую войну уже состоявшимся военным человеком после срочной службы в Калининградском военном округе. Это был 1987 год. К тому времени черноволосый веселый парень со слегка ироничным взглядом уже хорошо разбирался в механизмах и технических характеристиках автомашин. За плечами Шацкий сельхозтехникум. К тому же Николай женился, подрастала дочь. Он выбирает службу по контракту. А судьба преподносит ему испытание. Афганистан…

– Селение, где раскинулся наш лагерь, не раз захватывали «духи», поэтому приходилось то и дело менять дислокацию. Из Кундуза в Кабул и обратно. И так долгих два года… В условиях военного времени охраняли дороги, перевозили снаряжение, – говорит Николай.

Только там он понял, что такое настоящее мужское содружество. О безопасности думали постоянно. Только в жарком непривычном для россиянина климате уяснили солдаты, как надо экономить воду. И что такое жажда.

– С питьевой водой периодически возникали напряги… Порой в страхе, чтоб только не попасть под прицел снайпера, ходили за водой к горному ручью. Ну не было сил ждать снабженческий автопоезд. Рискуя попасть «на губу», брал несколько бойцов и шел. Тащили на себе баклажки, чтоб всем перепало…

Лицом к лицу с врагом душманской породы, говорит, ему не довелось столкнуться. Зато не раз в гостях у местных жителей бывал.

– Вполне дружелюбные люди. Доверяли нам, убеждены были, что русские к ним с добром пришли. Угощали, ночлег давали, когда наша пехота закапывалась где-нибудь на перевале. В общем, местные на выручку приходили. И где там разберешь, кто из них друг, а кто враг. Все в галошах и все с автоматами свободно передвигались по кишлакам. Пойди, узнай, когда и в какой момент они на тропу войны выйдут?

Николай улыбается, особой тревоги в его голосе я не услышала. И рассказов страшных про бои у ужасы, зверства моджахедов тоже… Наверно все это улеглось в душе бывалого солдата с годами….А вот юмор, без которого и на войне жизнь не возможна, при нем остался.

Он рассказал историю, как однажды ночью в палатке, когда все бойцы после очередного жаркого марш-броска отдыхали. По верхней опалубке укрытия двигалось огромное животное, похожее на динозавра. Очевидно, горная война лишила спокойствия все живое. И гигантский варан искал встреч с людьми. А Николай едва не принял его за разведчика и не открыл огонь…

–… на поражение… Вот смеху было… До утра потом об этом говорили, как выгоняли из палатки. И как кого и за какую часть тела чудовище чуть не схватило…

А если серьезно два года его многому научили. И на жизнь смотреть иначе, и ценить ее лучше. И дорожить отношениями… Но и здоровье отняли.

С возвращением в родные места война вовсе не закончилась для солдата. Долго еще мучили бессонные ночи, кошмары, беспорядочная стрельба в ушах, взрывы, бежал в атаку. Вспоминает, как вскакивал во сне, звал товарищей.

После возвращения  из Афганистана Николай еще 6 лет прослужил в Чучковской десантной части, пока не захотел тишины. Ушел на пенсию и поселился в селе Ункосово. Завел пчел, коз, соорудил целый птичник. И гордится своим хозяйством:

– Хоть небольшое подворье, но удовольствие огромное доставляет.

Николаю сейчас забот хватает с весны и до глубокой осени на пасеке.. Зимой о здоровье заботы…  А про войну совсем не вспоминает, говорит – пусть она останется в одном из моих прошлых снов…

А еще осталась у старшего прапорщика с афганской кой-какая амуниция – настоящие реликвии 30-летней давности. Выгоревшие от времени костюм, тельняшка да грамота, адресованная воину-интернационалисту – награда Председателя Совета СССР Михаила Горбачева за мужество и воинскую доблесть, проявленные при выполнении интернационального долга в республике Афганистан.

Михаил Филиппов из Старожиловского района: «Это был наш долг, и мы его выполнили»

В декабре 1979 года советские войска вошли в Афганистан. Михаил Филиппов служил в 860-м отдельном мотострелковом Псковском Краснознаменном полку, совершившем знаменитый Памирский марш.

Родился Михаил в Казахстане в селе Михайловка Свердловского района Джамбульской области, закончил там 8 классов. Затем отучился в госпромтехучилище на монтажника железобетонных и стальных конструкций, получил диплом с отличием. До армии несколько месяцев поработал мастером на строительстве очистных сооружений.

– В ноябре 1979 года меня призвали в армию, – рассказывает Михаил Алексеевич. – Отправили на станцию Отар в поселок городского типа Гвардейский, где располагалась учебная база. Там осваивал курс молодого бойца. После «учебки» в звании младшего сержанта попал в роту связи в Сарыозек.

До Термеза они ехали поездом, до пересыльного пункта Какайды шли пешком, откуда их отправили в Файзабад, где базировался полк. Только приземлились на вертолете, как снова нужно было отправляться в путь на «вертушке» – до Гульханы.

В 1980 году горы Памир, вставшие на пути 860-го мотострелкового полка, покорили советские солдаты и офицеры. Среди них был и Михаил Филиппов.

Разбив лагерь в Гульхане, разведчики начали прочесывать территорию. На пути – отвесные скалы, которые нужно было преодолеть колонне более 260 единиц техники. Низкая бронетехника проходила по узким горным дорогам, а машины с высокими будками – нет. Где-то в июне 1980 года были сформированы колонны, которые двинулись в Файзабад через Союз.

– На одном из перегонов через реку Пяндж мою машину связи чуть не унесло сильным течением, – вспоминает Михаил Алексеевич. – Спасибо, быстро отреагировали водители бээмпэшэк: одна развернулась так, чтобы машина уперлась ей в бок, а другая БМП подошла сзади, так и добрались до берега.

По перевалам гнали машины больше месяца. Колонна растягивалась так, что из одного края в другой сигналы радиостанции не добивали. Приходилось в середине колонны ставить ретранслятор, чтобы командир знал, что происходит «в хвосте». По пути техника ломалась, ждали запчасти, ремонтировали. Затем загрузились на платформы и эшелонами ехали до Термеза. Переходили границу по понтонному мосту.

– Я обеспечивал связь с полком на спецмашине КШМ Р-125, оборудованной комплектом радиостанций, – рассказывает Михаил Филиппов. – Занимался радиопеленгацией. Записывал разговоры моджахедов на диктофон, потом все переводили. Бывало, что это помогало распознавать коварные замыслы противника.

Вспомнил Михаил, как в осенний призыв новобранцев повезли на тактические учения в горы, а их обстреляли «духи». Ребята запаниковали. Его земляк-однополчанин, механик-водитель БМП Мухамаджан Абдуганиев прикрывавший солдат, решил подъехать поближе, чтоб их забрать. Стал разворачиваться и подорвался на мине. Ему оторвало обе ноги, он умер от потери крови у трапа вертолета.

И подобные трагические случаи были здесь нередки. За полтора года погибло много сослуживцев Михаила. За своей крепостью солдаты установили памятник погибшим с надписями на плитах. Михаил уже на гражданке узнал, что плиты демонтировали и, вроде бы, развезли по адресатам.

За время службы случалось, что готовить еду военным было не из чего. Возникали проблемы с продовольствием, так как дороги заминировали, а тылы остались в Файзабаде. Колесные машины не могли преодолеть завалы, а вертолеты в зимнее время не летали из-за плохой видимости. Солдатам приходилось ловить рыбу маринку, варить из нее уху.

– Привезем на полк мешка 3–4 и едим. Командир дал команду: «выживаем, как можем», – продолжает собеседник. – Мы продавали солярку, покупали на эти деньги рис, варили плов с рыбными консервами. Ели его в темноте: настолько нам надоели эта скумбрия, да килька в томате, что мы уже сами себя «обманывали», будто плов был из мяса. Ситуация доходила до того, что если бы «духи» прознали, что у нас туго с кормежкой, нам бы несдобровать.

Не забыть Михаилу Алексеевичу, как их обстреливали, когда колонной ходили в Файзабад за продуктами. Когда переезжали на новое место дислокации моджахед выскочил прямо перед машиной, открыл автоматную очередь, и прыгнул в кусты. Три пули попали в кабину, одна прострелила водителю локоть. Михаил, сидевший рядом, чудом уцелел.

О том, что едет домой Михаил Филиппов узнал прямо после рейда. Случилось это 3 декабря 1981 года. Улетал из Бахарада в чем был, лишь бы скорее на Родину. Три дня он с сослуживцами провел на аэродроме в Кундузе, была нелетная погода. Летевшие с ним дембеля не стали дожидаться вертолетов, а уговорили летчиков забрать их на транспортном самолете, в котором не было кислородных масок. В Термез они прилетели раньше, только потом долго приходили в себя. До дома Михаил добирался шесть дней.

– На гражданке я работал на Джамбульской автобазе водителем, затем сварщиком, – вспоминает Михаил Филиппов. – У меня подрастали дочь и сын. При сложившейся тогда ситуации в Казахстане подумал, что они не получат там должного образования и поехал в Россию. Одна из моих сестер жила в селе Гребнево и меня пригласила к себе. Девять месяцев я трудился в колхозе имени Ленина сварщиком, скотником. 22 года – водителем в колхозе «День урожая». От хозяйства дали дом, я женился. У меня 7 детей и 9 внуков. Сейчас работаю мастером в Старожиловском агротехникуме.

Каждый год 15 февраля и 15 мая Михаил Алексеевич в составе местного отделения «Боевое братство» приезжает в Рязань на площадь Маргелова, чтобы встретиться с сослуживцами, вспомнить о боевых товарищах, помянуть погибших.

Владимир Ладутько из Рыбновского района рассказал, как служил в Афганистане на пункте управления полетами

«Родителям написал, что меня направляют в Монголию»

В 1986 году исполнял свой интернациональный долг в ДРА и Владимир Владимирович Ладутько.

– Срочную службу я проходил в Якутске в поисково-спасательном отряде ВВС. Потом остался там служить сверхсрочно. В 1984 году закончил школу прапорщиков в Новоселицах Новгородской области. После учебы вернулся в свою часть и был назначен начальником стартового командного пункта (СКП), то есть пункта управления полетами. Но в 1986 году мою должность сократили и меня отправили в штаб Забайкальского военного округа в Читу. Там я и узнал о своем назначении в Афганистан.

Все военнослужащие к этому времени уже имели представление, что там не курорт. Тогда я не был женат, а родителям, чтобы не волновались, написал, что меня направляют служить в Монголию. Из Читы вылетел в Ташкент, а оттуда на ИЛ-76 – в Кабул. И уже потом вертолетом «Ми-8» – в Газни, где проходил службу.

Служба и сослуживцы

– К тому времени я уже имел звание прапорщика. Попал в ОБАТО (отдельный батальон авиационно-технического обеспечения) аэродрома Газни в роту связи по своей специальностью – начальник СКП. Это был КУНГ с выдвигаемым остекленным фонарем на шасси автомобиля Зил-130. Из него руководитель полетов осуществлял управление и контролировал заход на посадку. Тут стояло радиосвязное оборудование и магнитофон, который записывал переговоры с экипажами.

В мои обязанности входило поддержание аппаратуры в рабочем состоянии и перестройка каналов радиостанции на нужные частоты, которые давались перед полетами, а также замена катушек на магнитофоне. С собой из Якутска я привез техническую форму темно-синего цвета, а в ДРА носили техничку песчаного цвета. Первое время пришлось ходить в ней, было жарковато. Потом выдали светлую. Со мной служили ребята из Таджикистана, Узбекистана, со всего Союза. Через некоторое время я встретил сослуживца из своего отряда – Игоря Миненко, с которым проходили службу в Якутске. 

Мы жили в английских казармах – более-менее с удобствами, даже был бассейн. Служба проходила относительно спокойно. Наш аэродром находился за колючей проволокой, был окружен минными полями и охранялся. По ночам постреливали, летали иногда трассирующие пули, но обходилось без последствий. Один раз был минометный обстрел рядом со взлетно-посадочной полосой. Почти каждый день были вылеты вертолетов, то на поддержку десанта, то на проверку караванов.

Несколько раз приходилось выезжать за «колючку». Склады снабжения у нас находились в мотострелковом полку, который был за несколько километров от аэродрома. Брали с собой личное оружие и снаряженные магазины. Ездили и в город, в местные магазинчики. Было непривычно видеть местные разукрашенные автомобили и автобусы с тюками и пассажирами на крыше, местных жителей с бородами и в восточных одеждах прошлого века. Да и сама природа была непривычная – желто-серая.

Однажды, когда находился в КУНГе, стал свидетелем авиационного происшествия. При заходе на посадку вертолет «Ми-24» упал набок, и у него отлетели лопасти несущего винта. Экипаж состоял из афганских летчиков, наверное, у них было мало навыков пилотирования, и они при посадке допустили ошибку. Но все обошлось, никто не пострадал.

Служил я там несколько месяцев. При мне двоих наших ребят отправили на Родину в цинковых гробах – БТР роты охраны подорвался на мине. По этому поводу было общее построение, прощание.

Как-то меня вызвали в штаб в Кабул и отправили обратно в Читу. Там я получил назначение в вертолетный полк города Нерчинска Забайкальского военного округа.

Возвращение к мирной жизни

После Афганистана я заехал домой к родителям в Минск. И только тогда я им рассказал, что был в Афганистане. Мама плакала. В Нерчинске я обслуживал радиооборудование вертолетов Ми-6, Ми-10, Ми-8. Как-то сослуживец, тоже холостяк, предложил встретить Новый 1987 год в женском коллективе. Там я познакомился со своей будущей женой Надеждой. С тех пор мы вместе. В 1999 году я закончил военную службу в звании старшего прапорщика в Иркутске. 

Потом стали задумываться с женой о переезде в центральную часть России, поближе к родным: родители жены были на Украине, мои – в Белоруссии. В Рязани у меня жил сослуживец из Иркутска, и мы решили переехать сюда. С 2008 года живем в Рыбновском районе. 

Как Анатолий Хохлов из Гремяк прикрывал в Афганистане военного корреспондента Михаила Лещинского

Анатолий Хохлов из Гремяк о том, что был в «горячей точке» – служил в Афганистане, старается не вспоминать. Разве только, что только 15 февраля в день вывода советских войск из Афганистана.  Да и с местными «афганцами» он почти не знаком, к большому сожалению, нет у нас в районе организации, нет боевого братства, объединяющего тех, кто с достоинством исполнил свой интернациональный долг солдата.

Вернувшись домой из Афгана, молодые парни тогда старались поскорее забыть и не теребить душевные раны этими тяжелыми воспоминаниями, а когда волосы посеребрила седина, начали понимать, что живут очень разобщенно, даже в родном селе не всех «афганцев» знают. Анатолий, например, общается только с новомичуринцем Виктором Ерошенко, с которым призывались вместе в 1986 году. И хотя в самом Афганистане их пути разошлись, но после дембеля ребята встретились в Пронском военкомате. Они и сегодня перезваниваются, ведь спустя годы бывшие бойцы понимают, что их связывает общая неспокойная  юность, в которой многие друзья остались вечно молодыми, ведь домой они вернулись в цинковых гробах. Бывшие «афганцы»  осознают и то,  что там они подорвали не только свое здоровье, но и здоровье родителей тоже заметно пошатнулось: матери, знавшие о месте службы сыновей, каждое письмо с родины поливали горькими слезами.

После «учебки» Анатолий попал в Кундуз в 201 мотострелковую гвардейскую дивизию, он возил начальника штаба и объездил с ним многие точки чужой страны. Бог уберег от ранений,  но в память врезался случай, когда ему пришлось прикрывать ведущего тогда журналиста Михаила Лещинского, который был собкором в Афганистане. 

– Когда телевизионщики в нашем сопровождении уже возвращались из Джелалабада, то на обратном пути их уже ждали «духи», – вспоминает Анатолий. – Они открыли огонь по машинам,  и нам пришлось прикрывать  журналистов, отстреливаться от противника. В ход пошли и автоматы, и гранатометы, и подкрепление – оно  пришло с воздуха. У наших врагов была известная тактика – не открытого боя, а засады, которые «духи» устраивали на наши движущиеся колоны.   Будучи солдатом,  я хорошо понимал, что советские войска должны были войти в Афганистан, чтобы обезопасить и свои границы, и помочь дружественному народу избавится от боевиков, чтобы начать мирную жизнь.

Пройдя серьезную армейскую школу, Анатолий и своих сыновей воспитал настоящими мужчинами. Они, как и их отец, не бегали от службы в армии,  теперь вот и внучата у бравого деда подрастают…

А этот хэбэшный костюм, в который  Анатолий облачился для фото, он  сохранил, как память о жарком Афганистане.

Валерий Хромушкин из Кораблинского района: «Оставаться в стороне у нас не принято»

Валерий Хромушкин – руководитель Кораблинского отделения «Боевого братства». Выполнял интернациональный долг в Афганистане в 1984–1986 годах.

Вывод советских войск – 15 февраля 1989 года – смотрел дома по телевизору. Вспоминает:

– Нормально воспринял это событие. Давно надо было выводить. Это – с одной стороны. А с другой, обеспечивая порядок в той стране, мы на 10 лет отодвинули нелегальную поставку наркотиков в Союз. Если бы не наши ребята, туда вошли бы и навели порядок другие – например, США…

Первоначально предполагалось, что советские парни будут охранять объекты. Но пришлось участвовать и в боевых действиях той, по сути, партизанской войны, потому как стоять в стороне у нас не принято.

В Чирчике Ташкентской области Узбекской ССР, где я проходил три месяца учебку, нам объясняли, как вести себя в гористой местности, как подниматься и спускаться по скалам, – рассказывает Валерий Иванович. – Но на практике к этому не подготовили: горы было видно издалека, но туда не ходили. Научили стрелять, прыгать с парашютом – и то хорошо. Меня направили в 154-й отдельный, спецназначения, батальон ВДВ. В наши задачи входило участие в засадах, проведении разведок, перехвате караванов. Все пришлось осваивать на месте, в ходе операций.

Как-то мы ожидали в засаде проход моджахедов с оружием. Они должны были двигаться от гор в сторону кишлака. Дело было ночью. Вскоре действительно  появились пять человек и два ишака, нагруженные поклажей. Они двигались по сухому руслу реки. Поскольку мы находились выше, им не удалось скрыться.

Было у меня и ранение. Мы тогда прочесывали кишлак, искали оружие, проверяли документы. Пять человек. Сверху, с гор, в нас стреляли. Одного на месте убили. У меня сквозное ранение:  пуля прошла сквозь два плеча спереди. Слава Богу, кость не задело. Ощущение – как будто кирпичом ударили. Это только в фильмах показывают: сразу кровь течет. А на самом деле она замирает – от спазма. К санинструктору сам добежал: недалеко – метров 20. Он вколол мне обезболивающее, сделал перевязку. Поинтересовался: «Голова кружится?» – «Нет». – «Попей водички».  После нескольких глотков повело в сторону. Дождался вертолета – отправили на неделю в медчасть. А потом снова – служить.

Мы поинтересовались: участие в зачистках-засадах было ежедневным? Оказалось, нет: дважды в неделю – на боевом дежурстве, в остальное время – отдых. Но те два дня давались нелегко. Десант высаживали с вертолета в определенном месте, после чего за ночь надо было пройти с полной боевой выкладкой (а это дополнительно 40 кг снаряжения на бойце) 15–20 километров до точки, где должны были устроить засаду. Со временем привыкли…

Приходилось брать в плен моджахедов – их сдавали органам госбезопасности страны. Сохранилась фотография, на которой – бойцы-десантники с пленными.

У Валерия Ивановича есть награда за активное участие в боевых действиях на территории Афганистана – советская медаль «За отвагу». А еще запомнились многочисленные «Давайте, сынки, вам это зачтется» и «Спасибо, бойцы, за службу».

Владимир Иванович рассказал:

– Я через группу «Одноклассники» в интернете нашел своих сослуживцев по Афгану. Общаемся. Дважды ездил к другу Володе Загладе в Гомель. В нашем отделении 54 человека. Погибших в Афганистане не было. Но с ранениями возвращались. 15 февраля соберемся на митинг в Кораблине у памятника участникам локальных войн. Потом нам наверняка вручат юбилейные медали. Ну и посидим где-нибудь, вспомним былое.

Михаил Губанов: «Показывать свой страх никто не хотел»

Война меняет человека

Встречаясь с воинами-интернационалистами, которые служили в Демократической Республике Афганистан, понимаешь, что большинство из них не хочет вспоминать о той войне и заново бередить душевные раны. Ведь каждый день они находились на грани жизни и смерти, теряли друзей-товарищей. Но делать вид, что этой войны не было, мы не вправе.

На службу в Афганистан Михаил Губанов улетел в 1984 году.

– Я жил в Касимовском районе, в Путятинском районе закончил сельскохозяйственный техникум. И после учебы, 12 апреля 1984 года, меня призвали в Вооруженные силы.

Уже в апреле мы улетели в Ташкент. Оттуда нас отправили в учебный центр, где мы за три месяца прошли ускоренный курс радиотелеграфистов. И только в конце обучения узнали, что полетим в Афганистан. Многие хотели попасть туда. Молодые были, и не особо понимали, что там творится.

Первые впечатления

– Мы прилетели в Кабул 1 августа 1984, а по их летоисчислению это был 1363 год. Так что получается, что мы служили в 14 веке. Первые впечатления: вокруг все серое – горы, земля, дома. Только сошли со взлетной полосы и сразу по голенище утонули в пыли. Она похожа на наш цемент.

Я служил в передающем радиоцентре на окраине Кабула. Мы находились как в каменном мешке – вокруг были горы. Просто так нас за территорию части не выпускали. С апреля по ноябрь происходили регулярные обстрелы.

Условия быта были нормальные, мы сами все обустроили: построили баню, электричество было от дизельных электростанций.

Кормили нас, так сказать, не очень, но продуктов хватало. Их поставляли со всех социалистических стран. Даже кенгурятину ели. Она приходила или маринованная в банках, или тушами в глубокой заморозке.

В «учебке» нас учили уважать местные обычаи и культуру, вести себя. Например, рассказывали, что нельзя разговаривать с женщинами, тем более прикасаться, нельзя громко разговаривать, особенно с пожилыми. У нас были специальные брошюры с разъяснениями.

Чтобы не волновать родителей, я сначала писал, что служу в Монголии. А потом заболел, и меня отправили в госпиталь в Самарканд. Туда приехали мама с сестрой. Встретились с доктором, спросили как я, он и говорит: «Все нормально, еще немного побудет и поедет дослуживать в свой Афганистан». Мама удивилась: «Какой Афганистан? Он в Монголии служит».

На войне как на войне

– Конечно, было страшно, особенно первое время, – признается Михаил. – Страшно было всем: и командирам, и офицерам, и рядовым солдатам. И не стоит этого стыдиться, ведь умирать никому не хотелось.

Когда первый раз попал под обстрел, мысль была одна: «Прощай мама, прощай папа». Но показывать свой страх никто не хотел. А потом привыкаешь, и уже так не реагируешь. Начинаешь жить по афоризмам того времени: не бойся свиста пуль, свою ты не услышишь; кто был в Афгане, тот может гордиться, кто не был – пусть радуется. Мы гордились, что служим там, считали, что нам доверили самую важную службу.

Но война действует на всех. Там у многих случались психические расстройства. Хорошо, если командир был толковый и, видя состояние солдата, старался огородить от боевых действий или отправить в другую часть, где «поспокойнее», или еще какие-то меры принимал.

Со мной служили ребята из Узбекистана, Таджикистана, Белоруссии, Молдавии, Армении. Даже из Рыбного земляк – Анатолий Губернаторов.

Мой сослуживец Николай Барсук получил медаль «За отвагу». Он был водителем грузовика. Когда их колонну начали обстреливать, прапорщик погиб на месте, а Николай был серьезно ранен, но не остановил колонну. Любой съезд на обочину был опасен подрывом, и он ехал, пока не потерял сознание.

Говорят, хорошего человека война делает лучше, плохого – хуже. Попадаешь с человеком в стрессовую ситуацию, и в ней проявляется его истинное лицо, и порой это бывает совсем неожиданно. Думал, что он хороший человек, а он оказывается трусом или предателем.

Мирная жизнь

– Пробыл я в Афганистане 21 месяц – вернулся домой в 1986 году.

Мы, кто служил в Афганистане, гордимся, что не просто прошли эту войну, а при этом остались людьми, что удается не каждому. У нас героизм в крови. Мы не только победить хотим, но и умереть героически.

После срочной службы Михаил поступил на службу в Касимовский РОВД. В 2000-м году переводом был направлен в Рыбновский РОВД. С 2008 года Михаил Федорович на заслуженном отдыхе, он ушел в отставку в звании майора.

 
Олег Бирюков из Ряжска рассказал об охоте за караванам и «Стингерами» в Афганистане

Для каждого, кто прошел через Афганистан, события тех лет памятны по-особенному, у всех без исключения они оставили неизгладимый след. О своей войне рассказывает «охотник за караванами», разведчик спецназа ГРУ Олег Бирюков.

«Наши деды – славные победы…»

Детство и юность мои прошли в Ряжске. Вспоминаю свое общение с дедушками – Владимиром (отцом моего родителя Юрия Владимировича) и Яковом (папой мамы, Тамары Яковлевны).

Оба защищали Родину в Великую Отечественную, об этом рассказывали мне, внуку. Например, в бою под Москвой первый номер пулеметного расчета, где служил дед Яша, погиб, а он получил пулевое и осколочное ранения, в итоге потерял ногу. Дед Володя вернулся домой без руки. С ранней юности я начал осознавать, что война – это жестокая, страшная трагедия. Но не предполагал, что продолжу ратное дело своих дедов, выполняя интернациональный долг в Афганистане. Но сначала учился в школе, в 1986 году окончил Ряжский дорожный техникум. К армии готовился (мысли не служить не было и в помине, в то время тебя никто мужчиной бы не считал). Я занимался в стрелковой секции, увлекался легкой атлетикой, боксом. Тогда уже много говорили об Афганистане, иногда приходили мысли, что я тоже могу там оказаться. Так и случилось в 1986-м…

Тайна нашего призыва

В одной команде оказались четверо земляков: с Сергеем Семеновым из железнодорожного микрорайона я уже был знаком, как и с Игорем Поповым, а вот с Геной Расторгуевым (он из села Салтыки) мы встретились только на призывном пункте. «Покупатель» (офицер, отбирающий новобранцев) – лейтенант по фамилии Дубрава, десантник, под два метра ростом – построил 16 человек, в их числе и нас троих, кроме Геннадия. Он сообщил, что будем служить в десантных войсках специального назначения в Афганистане. Не скажу, что это нас испугало (может быть, еще до конца не понимали, что происходило на той незнакомой земле), да и чувство долга имелось у каждого из нас. Гена Расторгуев не хотел отрываться от земляков, но его зачислили в другую команду. Чтобы ему оказаться вместе с нами, кто-то из уже отобранных шестнадцати должен был отказаться или выбыть по каким-либо причинам, тогда Гену взяли бы на его место. На замену никто не соглашался. Но мы очень хотели помочь товарищу (вот что значит молодость, задор!). Узнали, что у одного рязанского парня за забором призывного пункта прогуливается жена с ребенком в коляске. Стали его уговаривать уступить свое место (будто на курорт направлялись), а он ни в какую. Только через супругу смогли добиться своего. А вот дальнейшие наши действия уже никак законными не назовешь, как говорится, ветер в голове гулял: чтобы поменять личные дела Гены и этого парня, ночью проникли в канцелярию, накануне узнав, где ключ от сейфа, и переложили документы с одного места на другое. Думали, делаем благое дело. А может, так и было?

Однако уже в Афганистане всех нас раскидали по разным воинским подразделениям. Но сначала были выматывающие полгода в учебке…

Тяжело в учении

Город Чирчик, расположенный неподалеку от Ташкента, встретил нас сурово. Постоянная огневая подготовка, по три раза в неделю марш-броски на стрельбище с полной выкладкой. Тот, кто плохо отстрелялся, назад нес приличного размера камень, а перед въездом в город выбрасывал.

Эту рукотворную немалых размеров гору почему-то окрестили «мамаевым курганом». Не зря я перед армией занимался стрельбой, всего один раз в самом начале (наверное, волновался, не обвыкся еще) мне пришлось в наказание булыжник тащить. Регулярно занимались рукопашным боем, спортивной подготовкой.

Среди наших наставников были те, кто прошел школу Афганистана, в их числе – наш командир взвода, некоторые вернулись из госпиталя после ранения. Они готовили нас к страшной действительности, учили, как выжить на войне, говорили правду о происходящем в ДРА. В некоторые вещи не верилось (например, в то, что «духи» отрубают нашим пленным головы, отрезают уши, человеческие обрубки подбрасывают к воинским частям. Такое вот дикое психологическое давление. Но реалии оказались действительно суровыми.

В горах Джелалабада

4 ноября 1986-го в пять утра нас подняли по тревоге, погрузили на машины. Мне два месяца назад исполнилось девятнадцать. Буквально через час борт с аэродрома Тузель доставил нас в Кабул. Трое суток ждали распределения. Меня направили в Джелалабад, в 15-ю отдельную бригаду специального назначения ГРУ Генерального штаба ВС СССР. Наши основные задачи – уничтожение караванов с оружием, боеприпасами, идущих из Пакистана для бандформирований. Разведгруппа состояла из 18 бойцов (стандартно насчитывалось 16), если требовалось укрепить подразделение, например, крупнокалиберным пулеметом «Утес», дополнительно группе придавался расчет из трех человек.

Регулярно (в основном ночью) мы отправлялись на «охоту» за караванами. Их, как правило, обнаруживали с воздуха или по агентурным данным. Тщательно готовились к операции, всякий раз обязательно пристреливали оружие, экипировались, еще и еще проверяли снаряжение. Это было не только залогом успеха задания, но и того, что останешься в живых. Каждый бой – ближний, скоротечный, мы также несли потери. Первым убили Алексея Антонова (по-моему, из Краснодарского края). При десантировании для досмотра уничтоженного каравана он первым выгружался из «вертушки», раненый душман выстрелил ему в голову… Затем погибли еще двое наших бойцов разведгруппы, они были родом из Узбекистана.

Война и смерть – неразлучны. На моих глазах сгорали наши ребята в вертолетах, самолетах, подбитых из пресловутых «Стингеров».

Если не ты, так тебя

В каждый дозор выходили, как в последний. Практически вся территория была заминирована, поставлены «растяжки». Сходились с врагом, что называется, лицом к лицу, кто быстрее, точнее, тот жив остался. Не убьешь ты, убьют тебя. Однажды в головном дозоре мы сидели в засаде. Прямо на нас вышли трое «духов» – изучали местность для прохода каравана. Мы должны были пропустить их дальше, но получилось так, что они буквально натолкнулись на меня, оказавшись в опасной близости. Я выпустил в них целый автоматный рожок. А потом ощущал холод, опустошенность, липкие ладони. На гражданке в первые несколько лет мне снились погибшие друзья, застреленные душманы…

В погоне за «Стингером»

Мой призыв совпал с началом в 1986 году поставок американцами моджахедам переносных зенитных ракетных комплексов «Стингер», которые здорово «жалили» воздушные цели советских войск. Перед нами ставили задачи как можно эффективней препятствовать попаданию из Пакистана данного вида оружия, а самое главное, – захватить для начала хотя бы один экземпляр. За это даже обещали представить к званию Героя Советского Союза. Правда, насколько мне известно, слово свое командование не сдержало: отличившихся награждали в основном орденами. Охота на «Стингеры» принесла свои плоды. В одной из таких операций в 1987-м довелось участвовать и мне.

Караван из Пакистана (порядка 80 вьючных животных) попал на минное поле, был рассеян огнем группы старшего лейтенанта Германа Похвощева (наши однополчане из 15-й отдельной бригады спецназа). «Духи» сильно сопротивлялись. На подмогу нам отправили 1-ю роту, находившуюся в засаде километрах в двадцати, обеспечили поддержку с воздуха и артиллерии. Оставшиеся в живых бандиты сбросили груз и бежали. Среди другого было захвачено два «Стингера» и два английских ПЗРК «Блоупайп». Кроме этого, нам достался большой арсенал: ракетные снаряды, мины, патроны, гранаты, безоткатные пушки. Командира группы Похвощева отметили орденом Ленина, а его подчиненных – орденами Красной Звезды. На меня сделали представление на медаль «За отвагу». Однако я допустил не серьезное, но  дисциплинарное нарушение, и медаль так и не получил.

Но имеющимися боевыми наградами очень горжусь: в январе 1987 года за участие в уничтожении каравана отмечен медалью «За отличие в воинской службе 2 степени», в марте 1988-го – медалью «За боевые заслуги».

Мы уходим…

В конце апреля 1988-го в числе первых из Демократической Республики Афганистан выводили наш батальон. Испытывали смешанные чувства. У нас, дембелей, конечно, радость, что скоро будем дома. Но непонятно, почему вывод начали с самых боеспособных подразделений ГРУ, которые прикрывали границу с Пакистаном. Нет ответа до сих пор.

Борт успешно доставил нас в Кабул, там пробыли до 2 мая, затем вылетели в Ташкент. Ненадолго с однополчанами заехали в Чирчик, в учебку. Там проведал земляка, Игоря Попова (ему еще полтора месяца оставалось служить). А затем – на самолет, и вот она, столица Москва, отсюда поезд домчал до Ряжска.

«Здравствуй, мама, я живой…»

С железнодорожного вокзала приехал с последним автобусом, домой добрался ближе к полуночи. Смотрю, света нет, не ждут. Постучал, дверь открыл отец, обнялись. Он зовет маму: «Тамара, Тамара!» Она вышла и слова вымолвить не может, без чувств рухнула от радости – сын живой вернулся.

Даже находясь за тысячи километров от родного дома, всегда чувствовал, что меня ждут, была какая-то неосязаемая связь. Мама, когда провожала в армию, плакала. Они с отцом прилетали в Чирчик на присягу. Мы с ней еще несколько раз виделись, в том числе за пару недель до отправки в Афганистан, я понимал, как сильно она переживает. Спасибо всем близким за поддержку, это очень помогало на чужой земле, придавало сил.

Еще лучше понимаю это сейчас, ведь у нас с супругой, Ириной Михайловной – учителем начальных классов средней школы № 1, двое взрослых сыновей. Старший, Антон, – офицер Генерального штаба, младший, Илья, учится в Рязанском радиоуниверситете. Очень хочется, чтобы все у них было хорошо.

Дружба, проверенная войной

Вернувшись из Афганистана, мой друг Сергей Семенов первым понял, что нам, воинам-интернационалистам, нужно объединяться, чтобы не только быть вместе, но и рассказать правду о событиях, участниками которых мы стали. Он стучался в различные кабинеты чиновников, но почти нигде не находил понимания.

Однако добился своего: в 2006 году было создано Ряжское районное отделение Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство». И первым его председателем стал, конечно, Сережа Семенов. К сожалению, он рано трагически ушел из жизни. Мы помним его и продолжаем начатое им дело.

Ребята доверили мне возглавить организацию. И рядом, плечом к плечу, братья по оружию, «афганцы» – Геннадий Расторгуев, Владимир Кормилицын, Юрий Герасин, Сергей Воробьев, военный комиссар Ряжского и Александро-Невского районов, участник второй Чеченской кампании Олег Артемов, участники контртеррористической операции на Северном Кавказе Александр Захаров, Александр Подъяпольский и другие. Мы вместе, чтобы рассказывать правду о войне, пусть молодые растут патриотами, гордятся своей страной, армией. В этом связь поколений.

 
Алексей Сорокин и после ранения остался в строю

В 1985 году Алексея Сорокина призвали в армию. Всего три месяца был в учебке. Как водителя-профи (окончил Александро-Невское профучилище) Сорокина определили водителем БТРа. Служил в разведке, обеспечивал отход разведгруппе. Шел в сопровождении первым, создавая безопасный проход советским боевым колоннам с техникой.  Не раз с оружием сталкивался с боевиками, уничтожая банды, воевал как положено и был ранен осколком в ногу уже на первом году службы.

– Вот только тогда мои родители узнали, что я воюю в Афгане, – грустно усмехнулся Алексей, – я ведь ничего им не говорил, так как у мамы было больное сердце. Но начальство им сообщило, что я в госпитале. Так она с отцом три раза приезжала ко мне в Ташкент!

После госпиталя Сорокина вновь направили в его часть, в разведроту, на его груди сверкала медаль «За боевые заслуги».

За два года войны парень повидал такого… Как он сам говорит, в фильмах о войне в Афганистане многое приукрашено, часто недостоверны картины, действительность же намного грязнее и страшнее. Война – это всегда страх, это всегда боль и ненависть. «Там или тебя, или ты их, другого не дано», – говорит, хмурясь, солдат.

Трудно было все это переварить в себе и пережить, когда вернулся к мирной жизни. Но Алексей справился. Как его боевые друзья. Крепче кровных уз связала советских парней эта негласная война. Она помогла нашим ребятам выйти из войны почти без потерь. Их всех побратала война. Солдаты до сих пор помнят поименно друзей по оружию. Это помогло им в мирное время выжить ради своих родных, своих детей.

Алексей Сорокин на бронетранспортере – крайний слева.

Их побратала война

На нашей фотографии – участники афганских событий, воины-интернационалисты: Игорь Митрохин и Владимир Федоткин из Каширина, Геннадий Гулимов из Зимарова, Геннадий Наумкин из Боровка, Алексей Сорокин из Павловки, Николай Игнатов из Студёнок, Владимир Веневцев из Александро-Невского. У всех есть боевые награды, некоторые стали инвалидами в результате ранений, но продолжают трудиться.

Воину-афганцу Александру Ульянову до сих пор снится война

Вослебовский парень Александр Ульянов с детства занимался лыжными гонками у тренера Юрия Королева, входил в сборную области среди юниоров,  выступал за честь региона на чемпионате России. После окончания местного сельскохозяйственного техникума он собирался поступать в спортивный вуз, но по стечению обстоятельств этого не случилось, а на руках уже была повестка в армию. С такой физподготовкой Саша попал в разведроту ВДВ, где вкусил все прелести службы в этих войсках. Ночью 12 декабря 1979 г. их подняли по тревоге и повезли на аэродром в Орше. Там они в течение двух недель жили в палатках, а 24 декабря полк вылетел в неизвестном направлении. Самолет приземлился в Самарканде, где им сообщили о вылете в Афганистан и поставили боевые задачи. 26 декабря десантники приземлились в Кабуле, и вечером следующего дня они уже участвовали в боевых действиях.

Их полк стоял в Кабуле, откуда они вылетали на боевые операции в Кандагар, Джелалабад, Кунар. Уже после первого боя Александр сделал вывод: война – это грязь, это смерть товарищей, это тяжелая неблагодарная работа и неизвестность перед каждым новым днем. И если раньше он думал, что десантник – это красивая форма и романтика, то здесь Саша понял: прыжки с парашюта – самое легкое, что может быть. Орден Красной звезды Александр Ульянов получил за операцию в Кунаре. Их батальон должен был освобождать эту приграничную провинцию вместе  станками и артиллерией. Но душманы устроили в горах завал, и наша техника опоздала к началу операции на 14 часов. Бойцы отбивались самостоятельно с 5 утра и до ночи, потеряли много ребят убитыми и ранеными. Их тогда оставили в горах на определенной высоте, потому что в жесточайших условиях того боя сделать это было невозможно. На следующий день группа десантников вернулась за погибшими и вывезла всех, несмотря на обстрелы со стороны противника. Именно в этом бою в их роте появился первый герой Советского Союза в истории войны в Афганистане. Александр Мироненко отбивался до последнего, попав в окружение, а оставшись один против боевиков, подорвал себя гранатой. Он  награжден посмертно.

К Александру Ульянову судьба была благосклонна: за полгода службы он получил несколько легких ранений и вернулся в родное село Скопинского района  с наградами. В день, когда Александр Ульянов приехал домой, в цинковом гробу из Афганистана привезли и его односельчанина Владимира Гарина. В последний путь воина-афганца провожали всем миром. Именно тогда Александр Владимирович понял: главное – это мир на земле, все остальное неважно. А война снится ему до сих пор, напоминая о тех страшных днях и боевых товарищах.

Владимир Кудинов и его товарищи спасли от смерти семерых солдат

Житель Ростовской области Владимир Кудинов попал в армию в 1983-м. Балагур и весельчак, он добровольно решил испытать себя на прочность, пришел к начальнику штаба с просьбой отправить в Афганистан. Тот не ожидал такого поворота, поэтому  отправил его в наряд – будет время хорошенько подумать. И только в 1984-м  Владимиру все-таки  позволили исполнить интернациональный долг,  отправили в Афганистан. Был он заместителем командира взвода минометной батареи.

– К тому времени я уж как солдат я уже многому научился. Но так хотелось настоящего мужского дела: как мои сверстники, пороха понюхать,  в бою себя попробовать.  Бесшабашности  хватало по молодости, – говорит Владимир, вспоминая службу. – Только до сих пор не знаю, а бесшабашность ли это была?  Ведь слово «долг» для нас в советское время не было пустым звуком. Тогда мы все жили с душой нараспашку,  друг за друга стояли горой и знали слово «надо».

Сам погибай, а товарищей выручай

…По возвращении на базу, под обстрелом в узком ущелье, ребята увидели, как вышел из строя второй бронетранспортер, и подцепили его к своему. Так и добрались до своих. Все знали наверняка одно: если не сделать этого, «духи»  сожгут машину дотла вместе с живыми и мертвыми. 

– Тогда мы спасли семерых пацанов, из машины они вылезли сами, хотя и были сильно потрепаны. Трое были убиты, вытащили их тела. Нас тогда  обещали представить к наградам, но, видимо, забыли, – вспоминает Владимир. – Но мы и не думали об этом, знали главное: сам погибай, а товарищей всегда спасать нужно. На том мы в Афгане и держались, каждый солдат был братом другому.

Самым мучительным, по его словам, было томительное ожидание, когда в неведении стояли на перевале в 150 километрах от границы. Солдатам не объясняли тактики и целей, а в рейд за время службы они всего-то ходили раза три. Многие новости получали через солдатскую почту. Так узнали, что возле Герата за три дня сто двадцать наших пацанов полегло: они оказались отрезанными от своих, их позднее отбивала 40-я армия.

После войны

Родители Владимира даже и не подозревали, что их сын год под пулями ходил и был легко, но ранен. Уберегая их от волнений, он не писал о том, что служит в Афганистане. В мирное время, пока не обзавелся семьей,  Володя работал в Москве, потом перебрался в Ростов. Власти выделяли ему жилье – в столице бывшему афганцу дали трехкомнатную квартиру, меньше просто не было. Но без семьи жизнь в столице не сложилась. Парень вернул ключи от жилья и перебрался поближе к дому.  В Ростове встретил свою будущую жену, Наташу.  Вместе с родителями и своей семьей, в которой подрастали двое сыновей и дочка, в поисках работы они оказались  в Пронском районе, в селе Гремяки. Здесь сельхозпредприятие «Малинищи» семьи переселенцев не только работой обеспечивало, но жильем.

Валерий Вислогузов покинул Афганистан одним из последних

Орденом Красной Звезды 26-летнего старшего лейтенанта Валерия Вислогузова наградили за вывод автоколонны  Московского наливного батальона в Кабул и передачу техники правительственным войскам Демократической Республики Афганистан

– Мы уходили из Афганистана одними из самых последних, ведь надо было снабдить горюче-смазочными материалами все армейские части, готовые к отправке в Союз, – рассказывает Валерий Васильевич. – Это было правительственное задание, а для меня, заместителя командира по технической части Московского наливного автобатальона – обычная тыловая работа; сутки мы сопровождали колонну из Пули-Хумри в Кабул через заснеженные перевалы, а это 200 с лишним километров. И когда уже были на границе с Советским Союзом, радости не было предела. Всем, кто выходил из Афганистана, как помню, давались бланки телеграмм – их вручали солдаты, чтобы можно было срочно сообщить родным, что жив, здоров, возвращаюсь. Но я уже по телефону сообщил жене, что лечу, и она ждала меня в военгородке в Ужгороде.

В афганских буднях старшего лейтенанта Вислогузова были и «пули по броне», и смерти юных солдат, не успевших отправиться в первый рейс, и геройские поступки подчиненных, представленных к наградам. Об одном из таких случаев он вспоминает:

– На пути автоколонны образовался затор: душманы подбили среднюю машину, водитель покинул ее, и первая часть колонны ушла. И тут один из солдат под обстрелом кинулся к подорванному грузовику, завел мотор и направил автомобиль под обрыв. Освободил дорогу для других. Позже, как знаю, его представили к награде.

Другой случай. В горах на дороге встала одна из 60 машин.

– И мы с двумя солдатами-водителями, связавшись со своими по рации, остались ждать техническое замыкание автоколонны, – вспоминает Валерий Васильевич. – Вдруг видим, группа душманов. На троих у нас три автомата и три гранаты, а их человек пять. Мы – в кювет, приготовились к бою. На наше счастье – пара вертушек, сопровождающих автоколонну. «Духи» ретировались. И когда все было позади, мы долго еще удивлялись, как умудрились все трое, по верблюжьим колючкам, за три секунды спрятаться в такой узкой расщелине.

Такая вот «тыловая работа».

Руководство оценило этот случай представлением старшего лейтенанта к медали. Но, как мы уже знаем, он получил орден. Орден Красной Звезды.

– Был день моего рождения, мы с друзьями и семьей собрались вместе, – рассказывает Валерий Васильевич. – И вдруг на пороге посыльный из части. Приносит добрую весть…

Он философ, Валерий Вислогузов. Считает: у каждого своя судьба, свое предназначение. Он – воин-интернационалист, настоящий боевой офицер, выживший в воюющем Афганистане и теперь преподающий ученикам в первой школе Новомичуринска уроки основ безопасности жизнедеятельности.