Губернатор Николай Любимов дал эксклюзивное интервью ТАСС. Приводим текст беседы полностью.

На посту губернатора Рязанской области в феврале 2017 года Николай Любимов сменил хорошо известного на федеральном уровне управленца Олега Ковалева, который возглавлял регион девять лет. Новый руководитель, один из создателей «калужского экономического чуда», взял курс на открытость власти, популяризацию цифровых технологий и привлечение проектов, аналогов которым нет в России. Чем непривлекательна работа губернатором, как на нее влияют Telegram-каналы, почему его дочь не станет журналистом и как Есенин заставит говорить о Рязани весь мир, 47-летний глава региона рассказал в эксклюзивном интервью ТАСС.

— Николай Викторович, на федеральном уровне вы вроде на хорошем счету — прошли все уровни работы на муниципальном и региональном уровне в Калужской области, которая в результате стала экономическим лидером Центра России. Но вот возникла история с иркутскими детьми, которые приехали отдыхать в лагерь на территории Рязанской области, и он, мягко говоря, не устроил их условиями проживания. К тому же школьники замерзли из-за аномально холодного лета, чуть не заболели. Как так получилось? В итоге вам даже пришлось публично извиняться за эту ситуацию на заседании областного правительства.

— Tут комментарии какие-то уже излишни. Я уже все сказал по этому поводу, но тем не менее, если людям интересно понять и разобраться, в чем заключается проблема, кто за нее реально несет ответственность, то они разберутся: почитают комментарии, отзывы, отклики… Если же неинтересно — бесполезно их переубеждать.

— Кажется, что ситуацию во многом раздули СМИ и интернет-пользователи. Этим летом в лагере прошли три смены, и претензий не было. Насколько сильно сегодня зависит работа власти от этих институтов общества?

— Социальные сети для меня в первую очередь — это возможность видеть, что происходит в регионе, что люди пишут в комментариях и на что нужно обратить внимание. Также, конечно, я внимательно читаю нашу прессу, причем максимально широко, особенно интернет-издания. Мне важно понимать, что привлекло внимание людей и на что им хотелось бы получить реакцию власти.

— А у вас нет ощущения, что сегодня тот же Telegram во многом диктует повестку и отменяет презумпцию невиновности?

— Telegram я, честно говоря, вообще не читаю. Я бы разделил Telegram-каналы и соцсети. Потому что в соцсетях преобладают комментарии обычных интернет-пользователей, простого народа. А Telegram-каналы часто создаются в конъюнктурных или экономических целях, то есть они пытаются воздействовать на власть, формировать повестку и многое другое. Я не считаю, что это правильно. Это реальность, к сожалению. Соцсети — это тоже данность, неизбежность, но там гораздо больше откровенности. Откровенная реакция людей, которые следят за событиями, откровенные размышления, просьбы, требования или оценки. Понятно, что там тоже присутствуют определенные политические и другие цели, искусственно созданные аккаунты и комментарии, это тоже есть, все равно там людей живых больше.

— Но все-таки вам в работе помогает ведение соцсетей? Вам же президент, когда назначал на должность врио губернатора, посоветовал «поближе быть к людям».

— Помогает. И не только мне, но и всем нашим муниципальным органам власти, потому что они постоянно учатся реагировать на эти обращения. Конечно, мы несем ответственность за каждое обращение, за 24 часа должны отреагировать те, кому они адресованы. Это очень серьезно держит в тонусе всех абсолютно, все органы власти, потому что надо реагировать на обращения людей быстро, четко и оперативно. Если обращений много, то это и хорошо, и плохо. Плохо — с точки зрения того, что проблемы не решаются без участия губернатора. С другой стороны, хорошо: если пишут, значит, верят, что власть может действительно что-то изменить. 

— А зачем вы начали обучать чиновников IT- специальностям?

— Ну вы же сами видите, что современные тенденции мы пока еще очень медленно подхватываем и внедряем в учебные программы. Жизнь очень быстро меняется, и на эти изменения надо быстро реагировать, а вот система у нас еще пока громоздкая. Учебные программы не могут быть быстрыми и гибкими. Уже многое изменилось, допустим, а у нас стандарты обучения, допустим, десяти-, ну пятилетней давности. Здесь надо быть быстрее. И это, конечно, касается цифрового образования. Мы восполняем этот пробел. Реализуем региональный проект: в начале июля 24 представителя региональных органов власти, крупных предприятий получили дипломы так называемых цифровых офицеров — это квалифицированные специалисты по работе с большими данными, которые умеют их анализировать и помогают в принятии управленческих решений. Рязанская область в числе первых в стране начала их готовить.

— А в регионе хоть есть предпосылки для внедрения цифровых проектов? Интернет везде работает?

— Если сравнить скорость интернета в Западной Европе и в Рязани, то можно уверенно сказать, что мы их переигрываем. Там он не везде есть, а если есть, то медленнее, чем у нас.

— Это где так?

— Да даже в Бельгии интернет медленный, в Италии… Тот интернет, которым мы пользовались, когда приезжали в отпуск, медленнее, чем у нас. Не говоря уже про то, что по доступу у нас охвачено уже больше территорий. Федеральным проектом «Информационная инфраструктура» предусмотрено, что до конца 2021 года беспроводной интернет придет в пункты с населением от 250 человек, хотя уже сейчас эта работа на завершающей стадии. 

Губернатор отвечает за все

— Николай Викторович, вы стали губернатором через несколько месяцев после того, как приступили к работе в Госдуме. Насколько привлекательна для успешных управленцев должность главы региона?

— Я считаю, что не так привлекательна, как многим кажется. По моим данным, ряд коллег, работающих на федеральном уровне, даже отказывались от подобных назначений.

— А в чем причина? Может быть, такую обратную связь дают своим потенциальным коллегам действующие губернаторы? Ваше представление об этой работе сильно поменялось?

— Представление о губернаторстве у меня стало более осознанным. Это тяжелая работа не столько физически, сколько нравственно, потому что ты постоянно чувствуешь груз ответственности за все абсолютно, без делений на какие-то сферы. За все, что в области происходит и, возможно, даже не входит в зону полномочий исполнительной власти, все равно спрашивают с тебя. Причем спрашивают в первую очередь, конечно, граждане, потому что людям все равно, кто за что должен нести ответственность, но высшее должностное лицо — губернатор, и поэтому за все отвечает он. 

— Одна из ваших бывших коллег-губернаторов как-то назвала эту работу четырьмя годами ада…

— Я не могу сказать, что это для меня ад. Понятно, что это тяжелая работа, непросто психологически, но, во-первых, я не новичок, были почти такие же тяжелые моменты на прежних участках работы (Николай Любимов был министром экономического развития Калужской области, городским головой Калуги, заместителем губернатора, председателем заксобрания Калужской области — прим. ТАСС). Все равно положительные моменты, когда видишь результат, и это видят люди, они всегда радуют больше, чем негатив, который на тебя сваливается в текущей работе. Точно адом это не назову, а силы, слава богу, есть, и, надеюсь, еще будут долгие годы работы впереди. Я все-таки оптимист. Самый лучший антидепрессант для меня — человеческая благодарность. Когда ты видишь результаты своей работы, видишь, как это реально помогает людям, — хочется работать дальше.

— О силах. Вы недавно вернулись из отпуска, который проводили с семьей в Италии. Удалось ли отдохнуть?

— Удалось, тем более две недели, как сейчас, я давно уже не отдыхал. Правда, на связи оставался все время, опять же — просматривал соцсети. За весь отпуск был только один день — воскресенье, когда мне никто не звонил и я никому не звонил. А так ежедневно были звонки в Москву и Рязань, то есть такого, что ты прям на 100% отрываешься, — это невозможно. Да и отпуск забылся буквально на второй день после выхода на работу.

— Италия — ваше любимое место отдыха?

— Очень люблю Флоренцию, там всегда есть на что посмотреть, даже если ты не в первый раз туда ездишь. В командировке я там был еще десять лет назад. Вокруг очень много исторических мест, интересных, не всегда исхоженных туристами. Когда ты за рулем, на своих колесах, что называется, можем поехать куда угодно. Я люблю, когда есть свобода. Свобода перемещений, свобода делать то, что хочется. Ты можешь как позагорать, так и сорваться куда-то. Хотелось свободы. Но вот с парашютом не прыгнул — не разрешают. 

— Ваша старшая дочь в этом году окончила школу в Рязани с золотой медалью, вы недавно сообщили, что поступила она на специальность «Реклама и связи с общественностью» в столичную Высшую школу экономики. Почему не захотела стать журналисткой?

— Секрет из этого делать бессмысленно. Она поступила в Москву. Потому что таких компетенций у нас пока нет — она поступила на рекламу и связи с общественностью, и ей нужен был английский, поэтому она захотела именно туда, где таких компетенций пока еще больше. В журналистику она не хочет идти однозначно, потому что видит, что происходит…

— Поясните, пожалуйста.

— Хотелось бы, чтобы в том числе СМИ не набрасывались на любую новость только потому, что из нее можно выжать негатив, потому что это отражается на настроении людей. Если транслировать только негатив, то начинает казаться, что все вокруг плохо. Сами понимаете, если человека постоянно называть свиньей, то он захрюкает.

Есенин и туризм

— Вернемся к вашему отпуску. Наверняка вы в Италии с кем-то обсуждали ситуацию в России. А что итальянцы знают про Рязанскую область?

— Что это родина Есенина, конечно.

— Вы иностранцев уже пригласили на 125-летний юбилей поэта в следующем году?

— Мы совместно с Минкультуры РФ уже прорабатываем проекты, связанные с юбилеем Сергея Есенина, не только на территории России, но и по всему миру. Планируем представить Есенина в Париже, Брюсселе, Словакии, Италии. Что касается нашей страны, то Минкультуры будет рекомендовать следующую «Ночь музеев», «Ночь искусств» и «Библионочь» посвятить юбилею Есенина. Представьте, сейчас во всех учреждениях культуры будут говорить о нашем земляке. Также планируется постановка спектаклей по его произведениям, организация торжественного мероприятия в Москве в 2020 году и отдельной «Есенинской площадки» на Международном культурном форуме в Санкт-Петербурге.

Мы со своей стороны делаем многое для восстановления исторического облика Константинова. На региональные деньги восстанавливаем исторические здания. В планах — создание гостиничной инфраструктуры возле музея-заповедника, сейчас этому препятствует отсутствие строительных регламентов, этот вопрос решается на федеральном уровне. Уже есть реальные договоренности с инвесторами. Пока же рядом установлены нестационарные домики для туристов, планируем увеличить их количество.

— При этом вы активно продвигаете Рязань как туристический центр России. Тем, кто не был здесь прежде, куда, кроме Константинова, съездить?

— Как бы это банально ни звучало, Рязанский кремль уникален. Кремль надо обязательно увидеть всем абсолютно. Других таких архитектурных комплексов нет. Второе — я бы предложил посмотреть музей академика Павлова, Рязанский музей путешественников, недавно открывшийся Музейный центр Солженицына. Константиново, само собой, для тех, кто знает Есенина. Сейчас мы активно развиваем медицинский туризм — к нам едут, например, за стоматологическими услугами из Москвы, из-за границы. Для гурманов, думаю, очень скоро мы откроем грибной ресторан, чтобы люди могли не только шутить про «в Рязани грибы с глазами», но и попробовать их. Ну и конечно, паломнический туризм, у нас много красивых храмов.

— Можно ли уже оценить итоги передачи кремля в ведение РПЦ? Насколько удачным можно назвать этот опыт? (Рязанский государственный историко-архитектурный музей-заповедник должен освободить помещения на территории Рязанского кремля в соответствии с требованиями закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», для этого в центре Рязани строится новый музейный комплекс. Его площадь (19,9 тыс. квадратных метров) будет почти в четыре раза больше занимаемой сейчас музеем — прим. ТАСС).

— Я думаю, что в нашем случае, если речь идет об архитектурном комплексе Рязанского кремля, то при грамотном подходе в дальнейшем это только расширит возможности, в том числе туристические. Есть понимание того, что даже когда будет готово новое здание музея, на территории Рязанского кремля, в Консисторском корпусе в сотрудничестве с Рязанской митрополией будет сформирован отдел музея, посвященный православной культуре. В экспозиции будут представлены шедевры из фондов музея, памятники православной культуры, произведения искусства. После передачи митрополии в кремле не будет установлено каких-то оград, не будет ограничен доступ людей к памятникам, чего опасаются люди.

Рязань смотрит на Восток

— Как обстоят дела с инвестициями в основной капитал?

— Всего с 2017 года подписано 67 инвестиционных проектов с общим объемом инвестиций более 310 млрд рублей и созданием около 17,5 тысяч рабочих мест. В том числе 33 инвестиционных соглашения предусматривают оказание господдержки.

— То есть, несмотря на санкции и прочие факторы, инвестиции в регион приходят?

— Важно понимать, что это не сиюминутный процесс, переговоры с инвесторами порой длятся годами. Один из таких проектов реализуется с тайской компанией «Чароен Покпанд Фудс». Инвестор приступил к строительству свиноводческого комплекса на 6 тыс. свиноматок с объемом инвестиций 3,7 млрд рублей. Уже получено разрешение на строительство, начаты земляные работы. На ПМЭФ в этом году с этой же компанией было подписано соглашение о реализации проектов еще на 12 млрд рублей. Вообще, приятно, что наши партнеры работают с Рязанской областью на долгосрочной основе. Если говорить о российском бизнесе, то компания по производству стройматериалов «Технониколь» построила в регионе десять заводов и практически вытеснила с рынка зарубежных производителей, работающих в этом же сегменте.

— Если говорить о Рязанской области в масштабах страны, какая роль отведена сегодня региону? Правительством РФ в рамках реализации нацпроектов сформирован план комплексного пространственного развития страны. Область заметна на карте?

— У региона очень широкий спектр специализаций. Это сфера IT, машиностроение. То есть правительство РФ видит развитие области в разных сферах. Понятно, что автогиганты не построят здесь свои заводы, потому что они уже осели в других субъектах. Но производство компонентов для автопроизводства — пожалуйста, оно у нас есть, и мы можем это развивать. Рязанская область устойчиво лидирует в стране по объему экспорта кровельных материалов, кожи и кожевенного полуфабриката, автомобильной светотехники и занимает второе место по поставкам минеральных изоляционных материалов и электрораспределительной аппаратуры.

Еще один наш перспективный проект — строительство мультимодального транспортно-логистического комплекса «Сухой порт «Рязань», осенью прошлого года было подписано соглашение с оператором комплекса — компанией «LF BusinessSolutions SA» из Люксембурга. Такие комплексы успешно работают сегодня в Калужской области, Санкт-Петербурге. Рязань в этом плане также обладает колоссальным потенциалом благодаря выгодному географическому положению и человеческому капиталу. «Сухой порт» перераспределит грузопотоки перегруженного Московского транспортного узла, обеспечит вовлечение рязанского региона и прилегающих субъектов в систему международного товарообмена в рамках международного транспортного коридора Север — Юг, что, в свою очередь, даст выходы за рубеж, в том числе в Китай, на Ближний Восток. Из Рязанской области будут организованы постоянные контейнерные железнодорожные перевозки по направлениям «Урал», «Забайкалье», «Юго-Восточная Азия», «Восточная Европа». Только на площадке промпарка, созданного вокруг «Сухого порта», будет создано более 3 тыс. рабочих мест при инвестициях 7,7 млрд рублей. В общем, нишу займет тот, кто первым все правильно сделает. Мы поэтому пытаемся запустить это все быстрее.

Нацпроекты будущего

— Недавно в регионе был запущен первый в стране Агробиотехнопарк в рамках нацпроекта «Наука». Почему именно у вас, чем будете удивлять?

— Да, после запуска Агробиотехнопарка область стала участником всех 12 нацпроектов. Для нас этот научный центр — замечательная возможность для привлечения федеральных средств, лучших умов, ведущих исследовательских университетов и рязанских предприятий к единой работе. Цель этого объединения — трансфер научных исследований и разработок в агросектор. Планируется, что на территории парка появятся объекты промышленного производства, модульные фермы и хозяйства, в том числе цифровая молочная ферма и «умные» теплицы, лабораторные комплексы, сертификационный центр, опытные полигоны для проведения испытаний техники. С нашими ведущими предприятиями уже обсуждаем участие в Агробиотехнопарке — это разрабатывающее беспилотную технику конструкторское бюро «Аврора Роботикс», крупные холдинги «Ока Молоко», «Русская аграрная группа», «Авангард», «Окское», компания «Рязаньагрохим».

— Беспилотную технику скоро начнете применять в полях?

— Вообще-то, хотелось бы видеть Рязанскую область в числе первых регионов, на чьей территории будет опробована беспилотная техника в коммерческих целях. И предпосылки к этому есть именно в сельском хозяйстве. Первый опыт внедрения беспилотников в реальную работу ожидается при участии «Аврора Роботикс» и их проекта «АгроБот», это беспилотный трактор. Его использование позволяет автоматизировать значительную часть полевых работ, сделать их быстрее и точнее, исключив человеческий фактор. Сейчас ведутся полевые испытания опытных образцов на земельных участках, принадлежащих одному из сельхозпредприятий. Думаю, скоро представим результаты общественности.

— Может ли внедрение передовых технологий говорить о том, что в Рязанской области все хорошо с высшим образованием и обеспеченностью кадрами?

— Все равно, конечно, отток кадров есть, хотя и не такой серьезный, как это было 10–20 лет назад. Привлечь людей в регион может комфортная среда и рабочие места, над чем мы активно работаем. Хотя, конечно, зарплата — это в среднем по региону чуть более 30 тысяч — должна быть выше. При этом кадры у нас уже есть и будут. Есть университеты, есть средние технические учебные заведения. Те рабочие места, которые есть, они могут трансформироваться. И сейчас, наверное, молодежь и люди старшего возраста не всегда знают о больших возможностях, которые предоставляет государство для переобучения. Это надо иметь в виду, чтобы, например, теряя работу, не бросаться в Москву охранником, когда ты был инженером или рабочим.

Сейчас можно чуть-чуть сменить компетенции и навыки и найти рабочее место на другом предприятии.

— Можно не ехать в Москву, но московского мусора, кажется, приграничным регионам не избежать. Ведете ли вы переговоры о размещении отходов со столицей? Как сделать этот процесс безопасным? Нацпроект «Экология» предполагает введение комплексной системы обращения с отходами.

— Здесь надежда на федерального оператора, он должен эту работу скоординировать. Сейчас каждый регион сам по себе на связи с Москвой, и при таком взаимодействии эту проблему решить ни для себя, ни для Москвы никто не сможет. Если субъект начинает принимать мусор, нужно четко показать населению, что применяются передовые технологии, на которые потратят большие деньги, и в каждой конкретной территории это не принесет жителям никаких проблем. И власть будет уверена, что это действительно так. Тогда может получиться нормальный результат. Пока мы московский мусор точно не ждем. Есть, конечно, недобросовестные компании, которые втихую принимают мусор, но не в больших количествах, и мы стараемся пресекать эти случаи. Массовости пока еще никакой нет.

Это объективно, потому что транспортное плечо у нас больше, чем в других регионах. Да и на полигонах места не слишком много, мы нацелены на то, чтобы в первую очередь свою проблему решить. Мы пока в начале пути для себя, не говоря уже о московском мусоре.

Голос регионов

— Если в целом говорить о реализации нацпроектов, изменились ли отношения регионов и правительства РФ за последнее время?

— В правительстве РФ стали больше прислушиваться ко мнению регионов. В администрации президента ввели очень продуктивный формат, когда мы собираемся перед Госсоветами, проводим совещания, обмениваемся мнениями о том, какие подходы применить для того, чтобы двигаться в реализации нацпроектов быстрее и мудрее. Раньше такой площадки не было, где регионы могут донести свое мнение.

Причем все понимают, что мы можем в чем-то скорректировать нацпроект, но денег больше не будет. Например, на федеральном и региональном уровне все понимают, что то же жилье не может строиться по всей стране равномерно: строительство определяет спрос, а люди у нас живут по-разному.

— Нацпроекты приняты президентом для того, чтобы в целом улучшить жизнь граждан России. А в Рязанской области как живется людям?

— По-разному живется. У всех свои запросы. Единственное скажу, что большинство рязанцев так или иначе переживают за свою область, свой город и хотят, чтобы они становились лучше. Конечно, они хотят этого уже сейчас. Но мы действуем максимально возможно, исходя из наших ресурсов. Здесь нужна системная работа. Самой серьезной угрозой для достижения результатов я считаю разобщенность действий органов власти, органов местного самоуправления, непонимание с общественными организациями, с бизнесом, потому что когда каждый действует исключительно со своими ведомственными правилами и прикрывает себе спину, не заботясь об общем благе, тогда ничего не получится. И труднее всего именно эту ситуацию переломить. И в рамках нашего региона, и муниципальных властей, и взаимодействия с федеральными органами власти. Государственный подход к управлению все-таки должен быть. В первую очередь я имею в виду системность в данном случае и нацеленность на достижение общего результата и общих улучшений. Потому что иногда ведомственные интересы, к сожалению, совершенно четко противоречат целям развития регионов, страны даже в целом.

— Хорошо, скажите, о чем стоит написать как об объективно положительном достижении Рязанской области?

— Вы знаете, как бы узко это, возможно, не звучало, но я не ожидал, что мы сможем за полтора года заняться трансплантологией. Многие люди скажут: какая трансплантология, если у нас в поликлинике ремонта не было, в очереди приходится стоять и так далее? Но если мы сразу же не добьемся от наших медиков самых высоких результатов, то у нас одни терапевты будут. Ремонты мы делаем и будем делать. А трансплантология и ее развитие дает возможность иметь в Рязани большое количество высококвалифицированных медиков. Люди, которые, например, сидели на гемодиализе, теперь могут получить новую почку, печень и другие органы. Об этом раньше можно было только мечтать в Рязани, да и большинство региональных центров тоже об этом только мечтают. А теперь нам за полтора года удалось это сделать, и мы движемся дальше. Это невероятно, я, честно говоря, не верил, что мы это сумеем. Честь и хвала нашим медикам и медуниверситету. О многом можно говорить — о благоустройстве, об экономике, завершении строительства объектов, о других вещах, но без этого достижения в медицину я бы не поверил, как бы это неожиданно ни звучало.