Издательство «Пресса» продолжает проект «Экспедиция шести императоров», посвященный 280-летию открытия Русской Америки. В этой главе рассказ о том, как корабли русских мореплавателей достигли недружелюбного американского берега. 

«4 июня 1741 года мы с Божьей помощью вышли под парусами при попутном ветре из Авачинской бухты в открытое море. Пакетбот «Св. Павел» вышел из бухты раньше, чем «Св. Петр», на котором я находился, и ожидал нас в открытом море».

Это не начало приключенческого романа, а первые строки книги «Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга». Ее написал Свен Ваксель, старший офицер флагмана, пакетбота «Святой Петр». Командовал кораблем сам капитан-командор, руководитель Великой Северной экспедиции Витус Йонассен Беринг. К слову, экспедиция на «Петре» и «Павле», несомненно, не уступит по драматизму ни одному роману. Но никому не дано вносить исправления в ход плавания, никто не может поменять судьбы участников, добавить повороты сюжета этой драмы.

Два корабля с именами святых апостолов вышли в океан, чтобы достичь неизвестных берегов – и реальных, и легендарных, мифических. Алексей Чириков на «Святом Павле» отправился первым, по своему обыкновению, торопясь в путь, вперед, вперед, к открытиям! Ему казалось, что вот они, новые земли, совсем рядом, сразу за горизонтом. Беринг на «Святом Петре» не торопился броситься следом. О, он был еще более осторожен, чем во время давнего плавания на «Святом Гаврииле». Когда же это было? Ах да, тринадцать лет назад. Ох, не к добру это число – тринадцать… А тут еще астроном Делиль со своей Землей да Гамы! Сходили бы к Америке, а на следующий год и к да Гаме можно дойти. Но нет – указ Сената! Поэтому корабли пошли в экспедицию не по морской, а по профессорской, кабинетной логике. Так бы подняться им до Чукотского носа, где Азия заканчивается, а оттуда, благославясь, и до Америки недалече! Чукчи ходили, и мы дошли бы! Но нет, придется искать Землю да Гамы, спускаться до 46-й параллели.

 «На самом деле, однако, мы были все введены в заблуждение вышеупомянутой неверной картой и поплыли не только до 47-го, но далее до 45-го градуса северной широты, причем ушли на шестнадцать градусов к востоку от Авачинской бухты. А между тем, прежде чем выйти за пределы 47-й параллели, мы отошли к востоку на целых двадцать шесть градусов, так как, не найдя земли до широты 45°, мы изменили курс…» 

И далее:

«Отсюда ясно видно, что упомянутая карта была неверной и лживой, ибо в противном случае мы должны были бы перескочить через землю Хуана де Гамы».

Так писал Свен Ваксель, моряк, который прошел вместе с Берингом и экипажем «Святого Петра» каждую милю трудного и опасного пути.

Очень жестко высказался Ваксель в адрес теоретиков, которые и в те времена лелеяли свои мечтания в академических кабинетах, вынуждая моряков рисковать, доказывая несостоятельность странных теоретических выводов и следовать курсом по картам, составленным тщеславными людьми.

«Быть может, я слишком подробно останавливаюсь на этом вопросе, – пишет далее Свен Ваксель, – но я никак не могу оставить его, потому что кровь закипает во мне всякий раз, когда я вспоминаю о бессовестном обмане, в который мы были введены этой неверной картой, в результате чего рисковали жизнью и добрым именем. По вине этой карты почти половина нашей команды погибла напрасной смертью».

А тут еще и то, чего опасались все – корабли вскоре разошлись в тумане! «Искать «Павла», – приказал Беринг. – Такова была договоренность! Искать и найти! А если нет, и не отзовется он на наши колокола и выстрелы… Тогда все равно пойдем к Америке. Вернуться без достижения оной – это позор на всю оставшуюся жизнь». Беринг, зная характер Алексея Чирикова, был уверен: тот поведет свой пакетбот к Америке, чего бы то ни стоило! Прежде всего – цель, а потом уже все остальное. На «Гаврииле» дойти до Большой земли помешала нехватка времени и туманы. В этот раз держит экспедицию призрачный остров да Гамы… А тут еще исчезновение «Святого Павла»!

В это время Чириков шел строго на восток! Теперь, после того как пакетботы потеряли друг друга в тумане, Алексея Ильича ничто не сдерживало! Восток – это Америка. И он дойдет до нее, даже если придется потерять корабль, потерять жизнь!

«Святой Павел» подошел к американским островам первым. Всего на полтора дня раньше пакетбота Беринга, но – первым. Чириков смотрел на скалы, далекие чащи, камни и песок на берегу. Глаз не останавливался ни на чем конкретном. Он смотрел на Америку! Эти берега, эти чащи, прибой, каждый камень теперь – российские! И преподнес Отечеству непокорную дотоле Америку он – Алексей Чириков. «Ах, Алеша, Алеша, – пожурил себя капитан. – Будь справедлив: не ты суть первый, а капитан-командор, который командует всей экспедицией. Но как бьется сердце – на каждый вздох четыре удара: А-ме-ри-ка!»

Команда тоже не отрываясь смотрела на желанный берег. К Чирикову подошел офицер Абрам Дементьев, напомнил, что на борту нет в достатке пресной воды. Надо бы сходить на шлюпке к берегу, поискать ручей или речку. Алексей Ильич распорядился: первым получает почетное право высадиться на американский берег Дементьев и с ним еще 10 человек! «Взять оружие, малую пушку тоже, припасы… Ежели что – палите, кричите тревогу, пришлю помощь, – распорядился Чириков и перекрестил Дементьева. – Вперед, вперед, ребята! Нужна вода, нужна разведка здешних мест».

И в самом деле, без описания и составленных карт как доказать, что «Святой Павел» был в Америке? Ну и что – координаты привезли и пеленги взяли?! Этого мало, мало… Хорошо бы встретить местных. Хотя бы и диких. Толмачи, авось, разберут их язык. Подарки тоже нужны: табак, ткани, ножи железные… Чириков безостановочно прокручивал варианты, пытался найти ответы на вопросы, которые еще не поставлены. Он должен все предусмотреть. Слыханое ли дело – Америку описывать?! Какая она? Чья? А ну как гишпанцы или аглицкие купцы уже свои форты здесь понаставили? Но – вряд ли. Места неизведанные. Мы, русские, здесь первыми высадились!

Алексей Ильич в раздумьях следил за лодкой Дементьева. Вот она бойко набирает ход. Вот завернула за мысок… Там уже и суша близка. Море спокойное, солнце, тишь. Теперь надо ждать сигнальных огней от шлюпочной команды. Время идет, а сердце никак не успокоится, стучит по-прежнему на четыре счета: А-ме-ри-ка! А-ме-ри-ка!

«Огонь! Огонь на берегу», – закричал кто-то из моряков. «Сигнал вижу! – хладнокровно отозвался Чириков. – Сейчас воды возьмут, и пойдем дальше, поищем бухту поудобнее». Огни горели до самого вечера, а потом и всю ночь. И еще сутки. И еще… Сигналы есть, а люди все не возвращаются. Почему? Чириков распорядился подготовить к спуску второй ялик, взять на борт плотников и конопатчиков, всего шесть человек. «Видно, повредили лодку дементьевские ребята, – размышлял Алексей Ильич. – Чинить надобно, да и на «Павла» поспешать скорее!»

Шестеро ушли на ялике к берегу. Было тихо, только плескали волны и мерно, уютно шлепали весла по воде. Чириков смотрел вслед морякам, уходящим к Америке. Его волею ушла первая партия. Его же приказ послал на поиск еще несколько моряков. А что, если ни те, ни другие не вернутся?! Получается он, Алексей Чириков, командир корабля, на борту которого он – первый после Бога, отправил на погибель семнадцать живых душ?! Ах, как было тяжело, как больно сжимала сердце невидимая лапа с острыми когтями…

И еще один день миновал, и еще одно утро наступило. «Идут, идут!» – закричал вдруг дозорный матрос. Все высыпали на палубу. Было ясно видно, как две точки – лодка и ялик?! – отошли от берега и направились к «Святому Павлу». От сердца отлегло. «Готовься к отплытию! – скомандовал обрадованный Чириков. – Как подойдут наши, немедленно отходим!». И вдруг самый зоркий моряк закричал: «Не наши! Не наши в лодках!» К пакетботу стремительно неслись узкие, раскрашенные гребные суденышки с отрядами вооруженных людей.

«К бою!» – можно было и не отдавать эту команду, экипаж и так бросился к орудиям, все начали спешно заряжать оружие. Лодки «американов» развернулись в трех кабельтовых, на мгновение застыли. «Агай! Агай!» – раздались крики гребцов, призывно размахивающих руками. Моряки с «Павла» прицелились. «Агай!» – еще раз прокричали «американы» и во все весла ударили к берегу. Вскоре обе лодчонки скрылись за скалой. На «Святом Павле» воцарилось гнетущее молчание. Между тем крепчал западный ветер, который рвал пакетбот с якорей. Начиналась обычная для этих мест затяжная непогода…

Чириков должен был принять решение – высаживаться на берег и идти отбивать своих моряков, конечно, если они еще живы, или сниматься с якоря и продолжать экспедицию. Очень важно найти и принять на борт запас воды! А ветер перерос в настоящий шторм, и «Святой Павел» вынужден был уйти подальше от зловещего берега, иначе была высока опасность разбиться о камни. Свен Ваксель пишет так:

«Шторм продолжался несколько дней, и в течение этого времени они не могли приблизиться к земле. Как только погода улучшилась и буря утихла, они снова подошли к земле в том месте, где оставили своих людей, но никого не услышали и не заметили каких-либо следов их пребывания. Небольших судов или шлюпок, которые можно было бы послать к берегу на розыски и для расспросов, у них уже не оставалось; идти же к берегу с большим кораблем было очевидно невозможно. Поэтому принято было решение людей покинуть, а самим возможно скорее возвратиться на Камчатку».

 Пакетбот уходил от места, где пропали без вести семнадцать членов экипажа. Чириков смотрел вперед по курсу «Святого Павла», отдавая команды по выполнению сложных маневров: дули встречные ветры, корабль то и дело норовил подставить борт под коварный удар волны… Но перед глазами стояли те семнадцать моряков. Наверное, всю жизнь он будет видеть их в своих снах.

…Вот они стоят на берегу, молча смотрят на уходящий корабль. Чириков командует к выполнению поворота оверштаг, чтобы взять людей на борт, но те уходят в чащу леса. Туда, где до сих пор горят сигнальные костры…

Весь обратный путь до Камчатки «Святой Павел» проделал с водой, взятой еще в начале пути. Во время перехода моряки занимались перегонкой морской воды в пресную. Получалась горьковатая влага, но пить ее было можно, если смешать с пресной, камчатской.

 «Таким способом кое-как с большой нуждой пробились до конца плавания. Многие из команды также заболели цингой; два лейтенанта и один констапель умерли в плавании, капитан Чириков слег на долгое время и совсем обессилел. Из офицеров оставался только один – в то время штурман, ныне капитан-лейтенант Иван Елагин. Он довел судно до Авачинской бухты, куда оно прибыло 17 октября 1741 года…

(Свен Ваксель, «Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга»).

 А что же Беринг?

Его «Святой Петр» тоже достиг Америки. «20 июля, вечером в 6 часов бросили якорь на глубине двадцати двух сажен на мягком глинистом грунте вблизи довольно большого острова, расположенного неподалеку от материка», – пишет Свен Ваксель. По всей видимости, это был остров Каяк. Капитан-командор приказал отправить шлюпку на поиски удобной стоянки. Командовал разведкой флот-мастер Софрон Хитрово. Вернувшись, он доложил: «В проходе между несколькими островами, расположенными в недалеком расстоянии, имеется хороший рейд, в котором можно укрыться от ветров почти всех направлений».

Кроме того, он сообщил о нескольких хижинах, которые экипаж шлюпки рассмотрел на берегу. Постройки были обшиты досками и украшены резьбой. Вокруг домишек не было ни души. Видимо, обитатели селения спрятались в глубине острова. Моряки обнаружили еще теплые кострища, заготовленные дрова, кое-какую домашнюю утварь. Но самое главное – был найден источник пресной воды!

«После того как мы полностью запаслись водой, мы послали нашу шлюпку на берег, чтобы положить в упомянутую земляную юрту несколько подарков для их обитателей. Подарки эти состояли из куска ситца или гладкого полотна зеленого цвета, двух железных тарелок, двух ножей, двадцати больших стеклянных бус, двух железных курительных трубок и фунта листового табака».

(Свен Ваксель, «Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга»).

«Святой Петр» осторожно шел вдоль американских берегов, лавируя между многочисленными островами. Беринг отказался от всякого риска и был прав. Неверные морские карты обманули капитан-командора, пакетбот сильно спустился к югу, и там, где водное пространство должно было быть свободным, то  и дело вставала земля. Каждая такая встреча, конечно, была открытием. Но островов слишком, слишком много!

«Не раз мы ночью проходили мимо крупных островов, которые не удавалось видеть, – пишет Ваксель. – Что это действительно были острова, я заключаю из того, что временами в течение 2–3 часов при неизменном ветре и погоде корабль плыл среди значительно меньших волн и шел совершенно спокойно, а затем вдруг снова попадал в крупную океанскую волну, так что мы едва справлялись с управлением кораблем».

Такое медленное продвижение привело к тому, что «Святой Петр» окончательно вышел из намеченного графика. Кончался август, вода была на исходе, зато на корабле появилась страшная хозяйка – цинга. Первого павшего матроса по фамилии Шумагин похоронили на одном из цепочки островов. По сей день эти клочки земли в Тихом океане называются Шумагинскими. Вода на островах была слишком соленой, однако ее набрали для приготовления пищи. Пили же, как и команда «Святого Павла», воду, взятую еще при отходе из камчатского порта. «Время, время, время!» – торопили волны. «Время, время!» – подвывал тихоокеанский ветер. «Время-я-я», – струнами звенели на коротких стоянках натянутые якорные канаты. Скоро должен был начаться сезон штормов, которым «Святой Петр» вряд ли мог противостоять.

На одном из островов люди Беринга встретили местных жителей. Вакселю удалось кое-как поговорить с ними – помог английский словарь, составленный лингвистами, знакомыми с наречиями некоторых племен Северной Америки. Затем флагман экспедиции отправился дальше в самых неблагоприятных погодных условиях. Стоял туман, хмурые облака затянули небо. Моряки не могли ориентироваться по солнцу и делать астрономические счисления, навигационных карт попросту не существовало.

«Не знаю, существует ли на свете более безотрадное или более тяжелое состояние, чем плавание в неописанных водах. Говорю по собственному опыту и могу утверждать, что в течение пяти месяцев этого плавания в никем еще не изведанных краях мне едва ли выдалось несколько часов непрерывного спокойного сна; я всегда находился в беспокойстве, в ожидании опасностей и бедствий».

(Свен Ваксель, «Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга»).

«Святой Петр» шел на Камчатку, борясь с встречными ветрами, в условиях постоянных штормов, не видя земли. Многие члены команды были разбиты цингой, сильно простужены, весь экипаж голодал. «Многие из наших людей стали в это время помирать, так что редко проходил день, когда бы нам не приходилось бросать в море покойников», – с горечью пишет Ваксель. Пакетбот управлялся с большим трудом, паруса износились настолько, что в любую минуту их могло попросту сорвать ветром. Вахтенные матросы, словно призраки, бродили по палубе корабля, сменяя таких же полуживых товарищей. Никто был не в силах управлять кораблем.

А уже пришла поздняя осень с ее сильными бурями, длинными темными ночами, со снегом, градом и дождем. Моряки ежеминутно ждали удара корабля о скалы, в таком случае, конечно, никто бы не спасся. Свен Ваксель пишет: «Наш корабль плыл, как кусок мертвого дерева, почти без всякого управления, и шел по воле волн и ветра, куда им только вздумалось его погнать».

Тяжелая экспедиция и заканчивалась трудно. Беринг уже несколько недель не покидал капитанской каюты, все время лежал в постели. Из последних сил он провел собрание офицеров, на котором было принято решение: высаживаться на любую землю, которая встретиться, зимовать и пытаться достичь Камчатки в будущем году. «Святой Петр» тем временем попросту дрейфовал в разных направлениях, корабль полностью потерял управление.

Желанный берег моряки увидели утром 4 ноября. С трудом поставив минимальное количество парусов, моряки положили «Петра» на нужный курс. Подойдя к берегу, встали на якорь. Но во время налетевшего шторма якорный канат лопнул, второй тоже. Бросить третий якорь погибающий экипаж не успел: измученным людям наконец-то улыбнулось счастье. Корабль перебросило волнами через каменную гряду, и «Петр» оказался в спокойной тихой воде.

«Впоследствии мы узнали, что по побережью этого острова, на всем его протяжении, нет другого места, пригодного для причала судна, кроме этой единственной бухты», – писал Ваксель.

Наконец-то святой покровитель пакетбота, чье имя он носил, сжалился над первооткрывателями. Однако трагедия еще не закончилась. «8 [ноября] с самого утра мы приступили к перевозке больных на берег. Многие из них умерли, как только попали на свежий воздух, несколько человек скончалось в лодке, так и не ступив на берег, а несколько человек умерло уже на берегу вскоре после высадки. Песцы, весьма многочисленные на этих островах, отгрызали им руки и ноги, прежде чем удавалось похоронить их».

(Свен Ваксель, «Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга»).

Через месяц, 8 декабря 1741 года, скончался Витус Беринг, капитан-командор многострадальной и грандиозной Великой Северной экспедиции. Свой последний час он встретил в землянке, полузасыпанный песком. «Так мне теплее», – твердил Иван Иванович Витязь…

Беринг ушел из жизни на безымянном острове. Мореход прожил годы, полные трудов, лишений, тревог, несбывшихся надежд. Ему было 60 лет. Жизнь закончилась, началась легенда.