Издательство «Пресса» продолжает проект «Экспедиция шести императоров», посвященный 280-летию открытия Русской Америки. В этой главе — рассказ об ученых, которые наравне с моряками испытали все тяготы экспедиции Витуса Беринга. 

Нельзя нам забывать и о тех, кто, будучи непривычен к морю, тем не менее стоял на палубах легендарных кораблей, вместе с опытными «морскими волками» (что скрывать!)  дрожал от ужаса во время шторма, с волнением вглядывался в туман над волнами, пытаясь разглядеть вожделенную землю. Великую Северную экспедицию сопровождал академический отряд ученых, и самые большие испытания выпали на долю тех, кто шел к Америке на кораблях.

Как уже говорилось, на борту «Святого Павла» находился так называемый «экстраординарный академик-астроном Императорской академии наук» Людовик Делиль де ла Кройер. Да, ему мало кто симпатизировал – и это ещё очень мягко сказано! Именно Делиль, потрясая на совете капитанов и офицеров кораблей картой с нанесенной на ней злополучной Землей да Гамы, настоял на поисках этой суши. Экспедиция потеряла драгоценное время, бороздя море в координатах мифической земли, якобы виденной много лет назад неким испанским капитаном… Иссякали запасы пищи, а главное, воды. Уходил период навигации, вскоре должны были подойти шквалистые ветры, а потом и штормы, а «Святой Петр» и «Святой Павел» трагически теряли время. И когда корабли потеряли друг друга в тумане, капитан Чириков откровенно цыкнул на де ла Кройера, который настаивал на продолжении поисков Земли Да Гамы. Алексей Ильич, стремившийся уже многие годы к американским берегам, не был намерен терять ни секунды. И Делиль сник, подчиняясь железной воле капитана.

Астроном «Святого Павла» Людовик Делиль

Большая биографическая энциклопедия (2009 г.) сообщает, что Людовик Делиль де ла Кройер был братом известного астронома Иосифа-Николая Делиля. Первоначально он намеревался посвятить себя духовной карьере, но отец отправил Людовика в Канаду, где тот прослужил 17 лет во французской королевской армии. После этого при содействии брата отправился вместе с ним в Санкт-Петербург и был принят в академию в качестве помощника при астрономической обсерватории Иосифа-Николая. Мелко начинал плавать Людовик, что и говорить… Он вел астрономические наблюдения в Архангельске, был утвержден в звании экстраординарного, то есть не имевшего своей кафедры академика.

В 1733 году, когда была назначена, ставшая легендарной, экспедиция Беринга, Делиль выразил желание принять в ней участие и получил назначение в качестве астронома-географа. Безусловно, это был его шанс совершить прорыв в карьере. И, конечно, придать ему дополнительный статус в экспедиции должна была секретная карта с мифической землей… Людовик, надо отдать ему должное, работал много. Провел целый ряд астрономических измерений, мотался по северным городам в лютые морозы, готовился к опаснейшему плаванию «для открытия предполагаемых против Камчатки земель». При этом Делиль даже коммерцией успевал побаловаться: менял табак на меха, за что получил нагоняй от академического начальства! Беспечный и, как указано в некоторых источниках, зело предрасположенный к вину человек. Однако и его одолевали мрачные предчувствия. В августе 1737 года он написал свое последнее письмо в Академию наук влиятельному секретарю почтенного учреждения Иоганну Шумахеру:

«Имею честь писать к Вам несколько строк, чтобы поблагодарить Вас за добрую память обо мне. Прошу Вас о продолжении ея: теперь это будет не только долг дружбы, но и христианское дело. Увы! Кто знает, не пишу ли я к Вам в последний раз, так как ныне предпринимаю опасное путешествие, в котором уже погибло так много людей? Да сохранит Господь в добром здоровье Вас, а также и меня, чтобы я мог, по возвращении, сообщить об успехе моей поездки».

Брат Людовика де ла Кройера — Жозеф

Не будем забывать, что на борту корабля у всех одна доля! И вместе со всеми закаленными моряками астроном переживал и штормы, и цингу, и нехватку воды – невзгоды трагического похода к Америке. Надо учесть – вряд ли он от кого-нибудь мог получить поддержку, услышать доброе слово. Экипаж «Павла» считал, что если бы не карта с «да Гамой», то плавание прошло бы гораздо успешней. А тут что ни день, так еще одного человека хоронят в пучине! Цинга и простуда брали свою дань. Тяжелая доля выпала Людовику, что и говорить. И сам он не пережил испытания морем, скончался уже в самом конце экспедиции «Святого Павла». И как странно – уже при входе «Святого Павла» в Авачинскую бухту, понаряднее одевшись для схода на землю!.. Добавим, что во время работы в Сибири астроном успел жениться, у него родились двое детей…

На восточном берегу острова Сахалин есть мыс Делиля де ла Кройера. Название мысу дал в 1805 году начальник Первой русской кругосветной экспедиции Иван Федорович Крузенштерн. Всем, даже не самым удачливым из путешественников, вечная память. Каждый сделал то, что мог, что было предопределено судьбой. Сделать больше никому не дано.

Сахалин Мыс Делиля де ла Кройера

Еще одним «научным человеком» в плавании был адъюнкт академии наук Георг Вильгельм Стеллер. Сам Беринг так доносил о нем из Якутска:

«… ныне обретаетца здесь присланный из Санкт-Питербурха адъюнкт истории натуральной Штеллер, который писменно объявил, что он в сыскании и в пробовани металов и минералов надлежащее искусство имеет, чего ради капитан-командор со экспедицкими офицерами определили его, Штеллера, взять с собою в вояж…»

Именно Стеллер считается первым белым человеком, ступившим на землю Аляски. Знаменитый русский ученый и мыслитель Владимир Иванович Вернадский так написал об этом человеке:

«Стеллер явился одной из благороднейших личностей, которых дала немецкая земля подымающемуся русскому национальному сознанию».

Во время Второй Камчатской экспедиции Стеллер находился на корабле Беринга. Когда «Святой Петр» достиг Америки, адъюнкт едва не поднял бунт против капитан-командора, требуя исследования побережья. Начальник экспедиции не хотел высадки Стеллера на сушу, поскольку считал, что задача экспедиции выполнена и надо спешно возвращаться на Камчатку, иначе вскоре из-за штормов и непогоды сделать это будет сложно. Но пришлось Ивану Ивановичу пойти на компромисс: энергия Стеллера была поистине всесокрушающей.

Георг Стеллер

«Сначала меня старались запугать рассказами о страшных убийствах, но когда я на это ответил, что никогда не был бабой и опасностей не боюсь и что совсем не могу понять, почему меня не хотят отпустить на землю и препятствуют выполнению возложенных на меня правительством задач, то меня старались задержать на корабле шоколадом, который как раз в этот момент готовился. Когда же я окончательно убедился, что меня хотят силою принудить к неисполнению служебных обязанностей, то я, наконец, отбросив всякое стеснение и вежливость, взмолился особой молитвой (т.е. выругался последними словами!), что тотчас же и смягчило господина командира: он отпустил меня на землю с водовозами…»

Ученый провел на американском берегу несколько часов, но успел очень многое: он собрал и описал 160 видов американской флоры! Позже Стеллер напишет небольшую книгу, даже в названии косвенно посетовав на нехватку времени: «Описание растений, собранных за 6 часов в Америке».

Книга Стеллера, 1774 г.

В отличие от де ла Кройера Георг Вильгельм обладал могучим здоровьем. Во время тяжелого плавания на «Святом Петре» он всячески поддерживал и подбадривал больных моряков.

«Мы плыли, с Божьей помощью, куда нас гнало разгневанное небо, – писал Стеллер. – Половина нашей команды лежала распростертой, другие, в силу необходимости, держались как здоровые, но вследствие ужасающих волн и качки корабля все были как полоумные. Молились горячо и много; но проклятия, накопившиеся за десять лет пребывания в Сибири, лишали нас возможности быть услышанными».

И даже после кораблекрушения «Святого Петра», когда сильно поредевшая команда оказалась на необитаемом острове, Стеллер не прекращал своих зоологических и ботанических исследований. Он составил научное описание острова, обойдя его в одиночку. Стеллер так рассказывал об этих днях:

«Я был один, под открытым небом, должен был сидеть на земле, мне мешали холод, дождь, снег, и часто беспокоили меня звери; у меня не было нужных инструментов, и притом я не надеялся, чтобы когда-нибудь моя работа сделалась известной и принесла кому-нибудь пользу…»

Остров Беринга на карте

Неугомонный адъюнкт изучал морское зверье, в том числе странное животное, получившее впоследствии наименование «морской коровы Стеллера». На острове натуралист собрал более 200 видов растений и дал научное описание множеству камней.

Стеллерова корова, рисунок

Вернувшись вместе с командой с острова на крохотном суденышке, собранном из остатков пакетбота, но с гордым названием погибшего корабля – «Святой Петр», Стеллер отнюдь не почивал на лаврах. Два года он жил на Камчатке в избенке собственной постройки, изучал полуостров, сдружился с местными жителями – ительменами, собирал свои коллекции, питаясь сырой рыбой, кореньями и травами. На свои скудные средства Стеллер открыл в Большерецке школу, где сам учил детей. Этот «камчатский гарибальди» защищал права аборигенов, за что был удостоен доноса в Сенат! Потом, отправившись в Петербург для обобщения материалов, Стеллер на себе испытал, что значит быть в России «врагом государства»! В 1745 году в Иркутске его арестовали, потом отпустили – императрица Елизавета Петровна благоволила участникам Великой Северной экспедиции. Однако, по прибытии в Соликамск, Стеллер снова был арестован. Почта о том, что ученый-натуралист, мореход и первооткрыватель Георг Стеллер оправдан в Иркутске, еще не дошла до Соликамска! Здесь он и скончался. Есть различные версии его ухода из жизни. По одной из них, Стеллер не вынес побоев в полиции. По другой – просто замерз в санях перевозчика…

Остров Беринга

А вот фрагмент доношения солдата Сибирского гарнизона Енисейского полка Ивана Пулникова в Тюменскую воеводскую канцелярию, в котором он писал:

«Сего 1746 году, а в котором месяце и числе не упомню, был я отправлен под командою сенатского куриера Захара Лупандина по данному ему из Сибирского приказу наставлению, для привозу во оной Сибирской приказ отправленного от Правительствующего Сената, бывшего в Камчацкой экспедиции Академии наук адъюнкта Георга Вильгельма Стеллера, которого повстречав в городе Таре далее до Тюмени я и вес. И прибыли в тот город сего ноября 12 числа. Помянутой адъюнкт за одержимою болезнию горячкою пристал на квартиру к имеющемуся в Тюмени оной экспедиции морского флота лекарю Теодору Лажу. И в 8-м часу пополуночи в квартире оного лекаря, волею Божиею, умре, причем тот лекарь был в своей квартире».

В 1776 году, то есть 30 лет спустя, в Тюмени оказался академик Петер Паллас. Он побывал у места погребения Стеллера, заметив при этом, что оно «очень известно тамошним старожилам».

Но не столь важно, кто и где лежит… Важно, кто и как жил! Они были очень земными людьми, но отдали себя морю, открытиям, неизведанным островам и материкам. И море даже с тех, кто вышел на берег, все равно взяло высокую плату. Вот что сказал один из героев книги Чингиза Айтматова «Пегий пес, бегущий краем моря»: «Ведь с тех пор, как возникла земля, море не может успокоиться, с тех пор бьются море против суши, суша против моря. А человеку подчас приходится очень туго между ними – между сушей и морем, между морем и сушей».