Первую часть очерка о Морозовых читайте здесь

Старая Рязань медленно отступает. Как-то незаметно вдруг гаснут окна в древних купеческих и мещанских домах, исчезают занавески и герань с подоконников, глядишь, вот дом забором обнесли, а скоро на его месте вырос новый каменный особняк, а то и высотка. Ничего не поделать, закон жизни, старое уходит, на его месте вырастает новое. И никакие протесты граждан не помогают, порой даже статус «памятник архитектуры» не выручает. Но есть дома, которые надежно охраняет память о людях, проживавших или даже бывших в них. Один из них – дом купца Морозова, так его называли в начале ХХ века, современным рязанцам больше известный, как дом Салтыкова-Щедрина.  

О творчестве Салтыкова-Щедрина, как и его пребывании в Рязани, написано много интересного. Мы же продолжим следить за судьбой удивительного рязанского купеческого рода Морозовых. Сегодня вспомним о старшем сыне Федора Васильевича Морозова – Иване. Вернее, о его удачном приобретении, благодаря которому Иван Морозов вошел в историю.

По ревизии 1763 года в Рязани проживало 1288 купцов. Из них двое – Иван и Панкрат Морозовы – из бывших крепостных. После смерти отца ведут общее дело по торговле и винопроизводству. В 1866 году Иван «разделился» с братом Панкратом, оставив тому отцовский дом с лавкой на улице Краснорядской и все имущество. Свою долю получил «капиталом» – деньгами. Часть средств пустил в оборот, занявшись бакалейной торговлей и «колониальным товаром». Оставалось решить вопрос с жильем. Солидному, состоятельному купцу надо было где-то проживать с семейством, вполне естественно, что он покупает дом. Но какой! Одну из лучших городских усадеб на перекрестке Астраханской и Николодворянской с домом, известным рязанцам как Дом Салтыкова-Щедрина.

История дома довольно интересна. Прежде всего – место весьма престижное. После утверждения Екатериной II нового Генерального плана Рязани в 1782 году улица Большая (позже – Астраханская) – главная городская магистраль. В то время Рязань была разделена речкой Лыбедью на две части – Московскую и Астраханскую. И вот в 1801 году на Большой улице, в самом начале Астраханской части сразу за Лыбедским мостом был выделен участок под усадьбу жене рязанского городничего П.А. Коноплиной. Городничий – фигура более чем важная (вспомним гоголевского «Ревизора»). Посредством управы благочиния он полностью контролировал все полицейские учреждения в городе и подчинялся непосредственно губернатору. Вот его супруге, а именно «генеральше Е.В.Шишковой» Коноплина этот участок уступила. 

ДОМ ГЕНЕРАЛЬШИ ШИШКОВОЙ

В 1804 году Шишкова построила на участке дом, выходящий на улицу Большую «с фасадом в девять оконных проемов. Зеленого цвета». Вопрос с архитектором остается открытым, но стиль – модный тогда классицизм. В следующем году по просьбе Шишковой усадьба на берегу Лыбеди была расширена, на ней был разбит сад с клумбами, вырыт пруд с беседкой, устроен спуск к реке. По всему, новая владелица устраивала здесь губернаторскую резиденцию представительного вида, где и большие приемы устраивать можно и даже монаршую особу принять не зазорно. Далеко идущие планы!

Вопрос, а почему усадьбу купила и дом построила жена губернатора, а не сам губернатор? И тут обнаруживается интересная вещь. Да не мог губернатор Дмитрий Семенович Шишков тогда ничего купить. Потому как был этот генерал-майор гол как сокол. Сильно пострадал во время правления Павла I, после ревизии его полка был уволен без почета и права ношения мундира. Зализывать раны отставной генерал отправился в свое поместье Ерново Зарайского уезда Рязанской губернии, где в полной мере насладился общением со своей второй супругой Екатериной Васильевной, женщиной состоятельной, но властной и своевольной. И хотя она входила в столичный «круг общения с Пушкиным», в родных пенатах за буйный нрав ее называли за глаза Салтычихой.

После внезапной смерти императора Павла Шишков обращается к его наследнику Александру с нижайшей просьбой о службе. И получает ее. 22 мая 1801 года государь определил Шишкова рязанским губернатором. В общем-то правление его в Рязанской губернии ознаменовалось рядом позитивных изменений. Строился город, возводились общественные здания, новые храмы. Рязань первой в России получила свое полицейское управление, развивались науки, была учреждена гимназия. Ее открытие состоялось 27 ноября 1804 года в торжественной обстановке при большом стечении народа в здании Редутного дома. Губернатор по этому случаю дал праздничный обед, а вечером коллежский советник Гаврила Рюмин устроил театральное представление и ужин. «За усердную службу и ревностные труды» Шишков даже получает «Анну на шею» – Орден Святой Анны I степени. Однако… внезапно прибывшая сенатская комиссия, ревизия и отставка. И снова дорога в поместье в Ерново с любимою супругой. Перед вынужденным отбытием из Рязани в 1806 году Шишкова и выставила усадьбу на продажу.

Не уверен, что общение с супругой в глухомани сильно смягчало переживания Шишкова от очередной опалы. Однако в 1812 году, когда ему было предложено возглавить 1-й Егерский полк Рязанского ополчения, он отказался, сославшись на болезнь. Но через год был назначен тамбовским губернатором, еще через два года после сенатской ревизии опять уволен, теперь уже окончательно. Снова Ерново. В отставке генерал много «болел нервами», стал сильно набожен, прожил еще пять лет и был похоронен в Иоанно-Богословском монастыре в Пощупово.

Супруга пережила его на 32 года! Но особо радостными эти годы не назовешь. Особо последние 12, которые из-за психического расстройства она провела практически в изоляции в том же Ерново. Ее старшая дочь в полной мере унаследовала буйный нрав матушки, в итоге все закончилось передачей имения бывшей генеральши под опеку.

ПРОКУРОРСКИЙ ДОМ

Но вернемся к нашему историческому дому. В 1807 году новым владельцем усадьбы над речкой Лыбедью стал губернский прокурор, коллежский асессор Н.Л. Друкорт. Уроженец Раненбургского уезда он начал службу солдатом Преображенского полка, но быстро сделал карьеру. Служил в Рязанской казенной палате, к началу XIX века за ним числилось более 300 душ, так что человек отнюдь не бедный.

Купив усадьбу, он немедленно приступает к ее обновлению. Если Шишкова намеревалась устраивать в усадьбе приемы, то Друкорт собирался здесь жить. При нем к дому был пристроен деревянный флигель с кухней, баня, погреб и амбар с каретным складом.

Возможно, именно при нем и сам дом был частично перестроен по проекту губернского архитектора Н. Д. Шеина. В стиле позднего классицизма (как называли в Москве – допожарного) вдруг видим элементы модерна – фасад на главную улицу был украшен очень уютным балкончиком с кованой оградкой.

Надо отдать должное, усадьбу прокурор и его наследники содержали в полном порядке, в 1819 году ее снял под резиденцию новый рязанский губернатор Николай Александрович Наумов. К тому времени напротив дома уже появилось прекрасное здание Первой мужской гимназии (по словам критика Белинского – лучшее из им виденных), а сама улица с Дворянским собранием и обновленным Гостиным двором и вовсе приобрела парадный вид. 

Новый губернатор был человеком энергичным, ввел строгий учет использования казенных зданий на территории губернии, много сил потратил на обустройство идущего через Рязань Астраханского тракта. 20 июля 1820 года Рязань во второй раз посетил император Александр I, и губернатор, конечно, предложил государю для ночлега свою резиденцию. Тот губернаторский дом осмотрел, усадьбу похвалил, но ночевать там отказался, поехал к Гавриле Рюмину, по старой дружбе.

Вот так, не сбылась мечта генеральши Шишковой, не довелось ей принимать государя в своем доме. Другие принимали.

В 1821 году, после убытия губернатора Наумова в Таганрог градоначальником усадьба числилась в собственности капитана С. Вельяминова, который уступил ее подполковнице Масловой. Вот ее наследник, гвардии ротмистр Маслов в 1858 году и сдал дом под квартиру М.Е. Салтыкову-Щедрину, исполнявшему по 1861 год должность рязанского вице-губернатора. Причем, великий сатирик квартиру свою не особо любил, в письме брату жаловался на тесноту, на сквозняки и прожорливость печей в зимнее время: 

«Мы нанимаем довольно большой, но весьма неудобный дом, за который платим в год 600 р., кроме отопления, которое здесь не дешевле петербургского, а печей множество. Комнат очень много, а удобств никаких нет, так что, будь у нас дети, некуда бы поместить». 

В 1866 г. владелицей усадьбы стала г-жа Стародубская, а в 1869 г. – потомственная почетная гражданка Анзимирова. Просто так такое звание не дают. За что же такой почет Александре Алексеевне? А за истинную благотворительность! Схоронив своего супруга, купца 1-й гильдии, вдова продала доставшийся ей по наследству винокуренный завод, купила землю близ Лыбеди, где и построила ремесленное училище красного кирпича для детей обедневших купцов и мещан, долгое время его содержала. Сейчас там автодорожный колледж. Мост через Лыбедь около училища, кстати, тоже Анзимирова построила.

После этой достойной женщины дом на Большой и перешел в собственность Морозовых. Как и соседний участок, на котором уже сын Ивана Морозова Николай, ставший опорой отцу во всех его делах, строит доходный дом красного кирпича, сейчас там располагается областное министерство культуры и туризма.

ДОРОГА К ХРАМУ

И все-таки, почему Морозов купил именно этот дом? Вряд ли это было вызовом общественному мнению – бывший крепостной приобретает дом бывшей губернаторши Шишковой! Скорее, тут дела духовные – дорога к храму. Немолодой уже Иван Федорович Морозов долгие годы был церковным старостой Николодворянского храма, опекал его по мере сил и средств (как бы его опека сегодня пригодилась этой прекрасной церкви). В 1866 году заказал московскому мастеру Галактиону Лебедеву новый главный иконостас. Как писали Епархиальные ведомости, церковь «своим благолепием… много обязана рязанскому купцу И.Ф. Морозову». Так что выбор дома скорее всего – от близости к любимому храму. Хотя и статус обязывал, Иван Федорович несколько раз избирался гласным городской думы, некоторое время занимал пост директора Городского общественного Сергия Живаго банка. Прожил долго, скончался в 1915 году, у стен любимого храма и похоронен.

Младший брат Ивана Морозова Панкрат тоже был церковным старостой – Борисоглебского храма, он достиг высот и вовсе несбыточных для бывшего крепостного. Стал Городским головой!

Все материалы проекта «Легенды и были Рязани» читайте здесь